Тютюнин против ЦРУ
Шрифт:
К обеду они прибыли в город. На въезде рыцаря Сирэя уже ожидали пятеро всадников в черных мундирах и шляпах с красными перьями.
Окружив Тютюнина и оттеснив Дюбри на его муле, они сопроводили рыцаря до дворца марвиля.
Дроссель следовал за Сергеем и остался рядом с его лошадью возле коновязи.
114
Как и в первый раз, аудиенция состоялась в большом зале. Шонкур сидел в любимом неудобном кресле и с презрением взирал на Тютюнина, брезгливо
Приближенные марвиля молчали в ожидании представления и ловили каждое слово господина.
– Ну, рыцарь, где же голова дракона? Должно быть, ты забыл ее в седельной сумке?
– Нет. Я не привез ее. Мне не удалось ее добыть.
– Вот как?! Тебе не удалось? Признаться, такого мне еще никто не говорил, поскольку неудача рыцаря в битве с драконом означала для него только одно – смерть. Почему же ты вернулся целым и невредимым, разве что кольчугу порвал?
– Дракон пощадил меня, – сказал Сергей. – Пощадил и взял в плен.
– Чем же ты заслужил его милость? Прежде он всегда убивал своих противников, добивая даже раненых.
– Он сказал – поцелуй мои сапоги и останешься жить. Я поцеловал…
Услышав это признание, марвиль Шонкур вскочил с места, а по рядам его подданных пронесся ропот.
– Это означает только одно, Сирэй из Тютюна, ты покрыл свое имя позором.
– Ну и ладно, – пожал плечами Сергей. – Зато я живой и повидался с вашей сестричкой, принцессой Глоссарией.
– Ты лжешь, изменник! – воскликнул Шонкур. – Ты лжешь, чтобы вернуть своего оруженосца! Но я скормлю его крокодилам, и ты увидишь это прежде, чем умрешь сам!
– Да ничего я не вру, – возразил Серега. – Я даже могу описать ее. На вид двадцать восемь лет, высокого роста, на голову выше меня. У нее голубые глаза и широкое лицо. В общем, она довольно симпатичная. И еще у нее четверо ребятишек.
– Молчи! – воскликнул Шонкур и бросился к Сергею, чтобы заткнуть ему рот, однако, заметив на его поясе меч, остановился. – Кант Дорнье! Обезоружьте этого проходимца!
Старшина дворцовой службы безопасности подошел к Сергею и протянул руку.
Тот молча отдал меч.
– А теперь уведите его в подвалы. Пусть ждет расправы перед ристалищем боевых свиней.
С Тютюнина стащили рваную кольчугу и забрали шлем, а затем вывели из дворца через другой выход и по узкой каменной лестнице сопроводили в сырые подвалы.
В здешних длинных коридорах было сумрачно, поскольку коптящие жировые светильники почти не давали света и лишь съедали дефицитный кислород.
По стенам стекали струйки воды, а по полу бегали огромные мокрицы.
– Что такое свинские ристалища? – поинтересовался Сергей у старшины Дорнье, прежде чем его заперли в одиночку.
– Любимое развлечение марвиля Шонкура, которое он сделал национальным праздником. На это ристалище съезжаются гости из самых дальних графств и герцогств.
115
Праздник свинячьих единоборств начался на другой день часов в восемь утра. Доносившиеся через зарешеченное окно крики ликования вырвали Сергея из тяжелого сна.
Спать пришлось в неудобной позе на крохотной каменной полке, оттого все тело болело, а рубашка с одной стороны промокла насквозь от натекшей со стены влаги.
Хорошо хоть ему оставили кожаные штаны и сапоги со шпорами – в них можно было как-то перемогаться в этой сырости.
«А каково сейчас Лехе?» – подумал Тютюнин, вспомнив о друге. Он был уверен, что уж сегодня-то действие спирта закончится, но вот доживут ли они с Окуркиным до этого момента – такой уверенности у Сереги не было.
С улицы доносился шум разгоравшегося веселья. Звонко смеялись женщины, радостно голосили дорвавшиеся до выпивки мужчины.
Где-то жарили мясо, где-то пекли пироги, а о Сереге, у которого от голода начинало подводить желудок, никто не вспоминал.
«А чего кормить приговоренного? Они экономят на харчах…» – подумал Тютюнин и обреченно вздохнул. Час расплаты за их с Лехой легкомысленное отношение к жизни приближался, однако страха не было. Оставалась только неопределенная обида. Как же это? Почему?
Голодный и несчастный, Тютюнин задремал, сидя на каменной полке. Разбудил его тихий стук в окованную дверь.
– Ваша милость! Ваша милость! – шептал кто-то через узкий квадрат смотрового отверстия.
Сергей встал и, подойдя ближе, узнал курьера.
– Ваша милость, вот, возьмите, здесь хлеб и молоко. – Дюбри просунул руку с небольшим узелком, и Тютюнин подхватил его.
– Как ты сюда попал?
– Мой шурин работает здесь охранником, вот я и заскочил.
– Спасибо тебе, Дюбри. Ты здорово рискуешь.
– Для хорошего человека, ваша милость, можно и рискнуть. Прощайте, желаю вам легкой смерти…
С этими словами Дюбри ушел, оставив Тютюнина наедине с его невеселыми мыслями.
Тем не менее доставленная еда прибавила узнику сил, а еще через полтора часа за ним пришли люди старшины Дорнье.
Они вывели Сергея из подвалов и сопроводили на городскую площадь, где собралось много простого народу и важных гостей. На огороженных дощатыми щитами ристалищах уже шли отборочные бои. Свиньи громко визжали, хрюкали и сотрясали ограждения тяжелыми ударами. Болельщики делали ставки, горячились и торжественно провозглашали имена победителей.
Иногда судьям приходилось вскидывать желтые платки, и тогда на ринг запускали свинских лекарей, которые выносили раненого бойца.
– А вот и наш находчивый рыцарь, господа! – громко объявил марвиль Шонкур, обращая внимание всех гостей на Серегу. – Он целовал дракону сапоги, чтобы сохранить себе жизнь!