У Адских Врат
Шрифт:
— Да уж, — говорит Воорт, вспоминая рассказы полицейских ныряльщиков, подтверждающие проблемы с видимостью. — Можно, я немного почитаю?
Он обдумывает услышанное, читая статьи, которые дополняют рассказ Лайла, оказавшийся не только занимательным, но и точным. Подходит пес, обнюхивает ногу Воорта, смотрит на него и словно подмигивает.
Воорт давно понял, что собаки бывают двух типов. Одни просто животные, а другие, кажется, понимают человеческую речь. Дьюк из вторых. Выпуклые глаза не отрываются от Воорта.
Оторвавшись наконец от бумаг, Воорт замечает, что Лайл играет в видеоигру
— Лайл, а разве для поиска обломков не требуется разрешение?
— От министерства образования. На него работают государственные археологи. Но там никогда не отказывают.
— А кто еще расспрашивал вас о «Гусаре»?
Лайл останавливает межгалактическую войну. Пока непонятно, кто побеждает — Земля или чужаки.
— Во-первых, один таксист. Колин Минс. Он ходит сюда много лет. Помешан на кладах.
— Говорил он что-нибудь особенное об этом корабле, когда был здесь в последний раз?
— То, что говорит всегда. Что когда-нибудь найдет его. Этот парень живет в царстве грез, — говорит Лайл. Потом вспыхивает. — Как и я, наверное.
— Тяфффф, — говорит пес. У Воорта такое ощущение, что чихуахуа только что посоветовал парню не судить себя так строго.
— А еще кто, Лайл?
— Макмэннис? Макгаверн? Как же зовут того второго типа? — задумывается Лайл. — Погодите. Он расписался в журнале. Так полагается. Вам, кстати, тоже.
— Покажите.
Лайл ведет Воорта к небольшому деревянному пюпитру, на котором лежит большая открытая книга в твердой обложке. Посетители записывали свои имена на пожелтевших страницах с проштампованной датой.
— Макгриви! — объявляет Лайл, проверив записи двухнедельной давности. — Капитан буксира. Теперь вспомнил. Славный малый. Он говорил, что вместе с братом владеет небольшой буксирной компанией на Стейтен-Айленде.
— Что он хотел знать о «Гусаре»?
— Он, в отличие от вас, не задавал вопросов. Просто рылся в бумагах. Но ему нравились картины с буксирами. Об этом он и говорил. Хотел знать, кто художник.
— А четвертый посетитель?
— Парень перед Макгриви. Вот его подпись!
— Маркус Сандерс, — вслух читает Воорт, отмечая двойную спираль верхней петли в буквы «S». — Что вы помните о нем?
— Интересный такой мужик, явно богатый, весь из себя спокойный, невозмутимый. Белый. Где-то, пожалуй, под сорок. Такой типичный белый протестант англосаксонского происхождения, похож на Джорджа Буша — худой и отчужденный. Учтивый. Часы, помнится, необычные. Синие, с серебряным ободком. Вежливый, но не дружелюбный. Помнится, все время звонил по мобильнику. В тот день других читателей не было, поэтому я сказал ему: нет проблем, говорите. Все звонки были насчет билетов на теннис. Он все время говорил: «не беспокойся, милая», «не сердись, милая».
Лайл — настоящий человек-магнитофон.
— Мне кажется, он разговаривал с дочерью. Что-то такое в том, как он произносил «милая». Кстати, вы, если хотите, тоже можете пользоваться телефоном, хоть тут и библиотека.
— Рффф, — произносит пес,
Но, поразмыслив о том, что Лайл, несомненно, слушает каждое слово, Воорт решает позвонить Хейзел с улицы. Он просит ее узнать о Кевине Макгриви (адрес: Стейтен-Айленд, Мейсон-террас, 902) и Маркусе Сандерсе, проживающем, согласно регистрационной книге, по адресу Бродвей, 1289.
— Маркус пишется через «с» или «к»?
— «С».
— Мне понадобится несколько часов. Сейчас я занята. Ты, знаешь ли, не единственный детектив, на которого я работаю. Просто мой любимчик.
Потом со своего «Палм пайлота» Воорт набирает сотовый номер одного из кузенов — капитана Грега из речных Воортов, дома которых расположены на другом берегу гавани, на Стейтен-Айленде.
— Грег слушает!
— С вами говорит комиссар.
— Привет! Мы приедем вечером. Я сегодня утром вдруг поймал большую акулу-мако, и рыбка лежит на льду. Немножко белого вина, толченого чеснока. Немножко тимьяна и шафрана. Полагаю, у нас будет шведский стол с акульими стейками, а?
— Ты сейчас работаешь?
— Мы только что поставили транспортник «Вольво» в Порт-Элизабет. Я еду домой. А что?
— Знаком с владельцами буксиров по фамилии Макгриви?
Молчание. Воорт решает, что связь оборвалась.
Потом Грег тихо спрашивает:
— Так ты этим делом занимаешься?
Воорт чувствует, как ровный пульс ускоряется, подозрения вырастают в нечто более реальное. Сухость во рту означает, что только что хождения вокруг да около превратились в настоящее расследование.
— Каким делом?
— Они мертвы, — говорит Грег. — Братья. Партнеры. Если ты об этом не знаешь, почему звонишь? Ах, треклятый Манхэттен никогда не обращает внимания на Стейтен-Айленд. Для вас мы — что Индиана. Это произошло неделю назад. — Похоже, Грег сердится. — Ты где?
— Морской порт у Саут-стрит.
— Так и знал, что инспектор не понимает, о чем говорит. — Грег бормочет что-то еще, похожее на «пошел в задницу».
— Расскажи мне о Макгриви.
— Конрад, спускайся к пристани в южной части морского порта. Жди с краю, возле высокого корабля. Я подъеду за тобой. Отвезу к человеку, который тебе все расскажет. Сукин сын, Конрад.
— Они были твоими друзьями?
— Кто-нибудь подкинет тебя обратно на Манхэттен, когда мы закончим. Бедняги.
Глава 5
Даже опасности, поджидающие полицейских, словно изменились с тех пор, как Воорт стал детективом. Угрозы, с которыми сталкивается город, стали коварнее, их труднее определить.
У стадиона «Ши» патрульный внимательно рассматривает банку из-под майонеза, наполненную янтарной жидкостью. Пять лет назад он бы предположил, что это шотландское виски, а не взрывчатка. Женщина, пытающаяся взять в аренду легкий самолет «Пайпер кэб» недалеко от Лонг-Айленда, обнаруживает, что ФБР интересовалось ее водительскими правами и работой. Таможенник, увидев в чемодане пакет с белым порошком, звонит по горячей линии «Сибирская язва», а не в Управление по борьбе с наркотиками. Бруклинский почтальон нервно рассматривает содержимое своей сумки. Раньше, проходя по улицам, он боялся собак, а вовсе не почты.