У Адских Врат
Шрифт:
— Я хочу поговорить с Микки, — произносит Воорт.
— В кои-то веки разумное решение.
— Попробуй тронь его. — Даже сам Воорт понимает, как жалко это звучит.
— Уж ты-то лучше всех знаешь, что мы можем сделать, — говорит Бок.
— Дай ему трубку.
Перепуганная Камилла одними губами шепчет:
— Кто это?
Радио в такси настроено на передачу на языке урду, но Воорт улавливает произнесенное по-английски «одиннадцатое сентября». Древний язык не может выразить то современное ощущение уязвимости,
— Их тоже кто-то прикрывал, — доносится сквозь помехи голос Микки. Он пытается изобразить беспечность, но неудачно. — Я их даже не заметил.
Микки явно больно: дыхание неровное и шумное. У Воорта такое ощущение, будто в живот вонзился кусок стекла. Он представляет себе сломанный хрящ. Потом сознание затопляют другие образы. Бок сжег гениталии Кэла Куинонса. Убил братьев Макгриви.
— Мик, в толпе их бы никто не заметил, — говорит Воорт.
— Просто сейчас не мой месяц, Конрад. «Юнайтед тек» пошли вниз. «Юнайтед кретинс» поднялись.
Потом Микки замолкает, и беспомощность Воорта переплавляется в ненависть. «Если Бок звонит, значит, ему что-то надо. Выясни это, — приказывает себе Воорт. — Пойми, что ему нужно, и используй, если сможешь. Это единственный шанс для Микки».
— Парочка недель, и он придет в норму, — говорит Бок. — Крепкий мужик.
— Я тебя убью, — шипит Воорт. На самом деле он начинает думать.
Бока это, похоже, забавляет.
— Ну, именно этого ты и хочешь, верно? Мне страшно нравится это нью-йоркское выражение «Хочешь кусок меня?». Или ты предпочел бы повесить трубку, Воорт? Тебя никто не заставляет говорить.
Воорт не вешает трубку. Бок находит настолько точные слова, что у Воорта мелькает подозрение, что тот читал его психологическую характеристику. Рапорты о профпригодности. Десяток статей о самых богатых копах Нью-Йорка, лучших друзьях, и о том, как Микки спас ему жизнь. Или Бок просто чувствует их связь?
Наемник продолжает:
— У тебя был шанс остаться в безопасности, и ты им не воспользовался. Значит, друг мой, безопасность для тебя не аргумент.
— Нашли уже «Кандейс»? — спрашивает Воорт.
— Скажи шоферу, что у него левый стоп-сигнал только что погас. Вряд ли он хочет платить штраф. Зачем ссориться с Полицейским управлением Нью-Йорка?
Воорт косится назад, в туман, но видит только щетки, шлепающие по затуманенному стеклу.
— Да нет, за тобой еду не я, — замечает Бок. — Просто приятель.
Воорт пытается разглядеть машину, в которой сидит всего один человек.
— Разве я сказал, что приятель один? Может, их двое?
Каждое слово рассчитано на то, чтобы внушить беспомощность. Но на этот раз Воорт не связан, и даже сквозь страх он чувствует, что что-то не так. «Бок слишком давит. В этом нет нужды». И с этой мыслью приходит ощущение какой-то неправильности в происходящем.
«Почему
Потом Воорт понимает. Бок, наверное, пытался!
«Он упустил меня. Он живой человек. Что-то пошло не так».
— Я так понимаю, ты решил торговаться, — замечает Бок.
— Я слушаю.
Воорт пытается мысленно восстановить произошедшее в аэропорту. В душе шевельнулась надежда. Вот он выскакивает из патрульной машины и бежит в терминал. Вот люди Бока — безликие фигуры — подбираются сначала к страхующему его Микки.
— Вот что ты сделаешь, — начинает Бок.
Воорт добавляет к мысленной картинке пистолет или шприц, прижатый к боку Мика. Шепотом — угрозы. Безопасность в толпе — иллюзия. Сколько раз Воорт видел, как профессионалы наносят удары — в ресторанах, на улицах, однажды даже на стадионе «Янки»! Свидетели расходятся в описаниях. Толпа затаптывает следы, уничтожает улики.
— Скажи водителю, пусть остановится через две мили, — приказывает Бок.
Воорт представляет себе, как люди Бока ведут Микки к машине или к парковке. Убивать в толпе нельзя: это вызвало бы крики и вспугнуло Воорта.
— Там не съезд с шоссе, просто островок безопасности, — говорит Бок.
Воорт всматривается в прошлое, видит, как вторая команда Бока подбирается к нему — совершенно беззащитной мишени. Он тогда метался, искал Камиллу.
«Солдаты! Мне помогли солдаты».
Бок продолжает:
— Камилла поедет дальше. Ты сядешь к нам в машину.
— Вы упустили меня в аэропорту, — прерывает его Воорт.
Пауза.
— Об удаче только одно можно сказать наверняка, — спокойно комментирует Бок. — Она дама непостоянная.
«Он сердит и далеко не так уверен в себе, как хочет казаться».
— Давай-ка сосредоточимся на настоящем, — говорит Бок.
Мир за окнами такси белый и нечеткий. Дом, любовь, семья — все кажется далеким. Мимо проплывают призраки машин, от света фар никакого толку: в такой туманный день видно меньше, чем обычной ночью.
Камилла прижимается к нему. Шепчет побелевшими губами:
— Что случилось?
Но она слышала достаточно, чтобы понять, что что-то ужасное произошло с Микки.
— Я должен сесть в машину? — переспрашивает Воорт. — Ты называешь это сделкой?
— Камилла свободна. Вот в чем состоит сделка. Ты сможешь говорить с Микки по телефону каждые несколько минут — проверять состояние бедолаги. Сделаешь кое-что по моему поручению под присмотром одного моего приятеля. Когда сядешь в машину, он скажет тебе, куда ехать.
«Чтобы я не смог никого предупредить».
Бок говорит спокойно, быстро, стараясь исправлять ошибки раньше, чем Воорт сумеет воспользоваться ими. Воорт весь в поту, надо не дать разговору прерваться, предугадать, чего от него хочет Бок.