У ангелов нелетная погода
Шрифт:
– Хорошо! – Маша отключила телефон и еще долго сидела, обдумывая этот неожиданный разговор. И чем больше думала, тем все более здравым ей казался план Ильи.
25 августа 2008 года, понедельник, день
Ехали долго, по каким-то скоростным шоссе, в подземных тоннелях, Ане показалось, через весь Париж. Больница оказалась старинным зданием с колоннадой посреди старинного регулярного парка, с искусно подстриженными
Их встретила в холле второго этажа суровая дама в кокетливой белой шапочке с крылышками, строго что-то сказала девушкам за полукруглой стойкой и повела гостей по длинным коридорам и переходам – шли они минут десять. Вошли в очередной коридор, в котором остро пахло лекарствами. По обе стороны были все те же стеклянные перегородки, часть них была закрыта изнутри занавесками нежно-голубого цвета. За другими перегородками занавески были отдернуты, и Аня успела заметить там тоже какие-то белые приборы, провода, в маленькой кроватке лежал ребенок – бледный, какой-то восковой. Похоже, спал.
Они подошли к такой же палате, суровая женщина надела на лицо маску и вошла в стеклянную дверь, жестом приказав им оставаться на месте. Она отдернула изнутри голубую занавеску. Там была точно такая же палата, только в белой койке лежал ребенок постарше – лет пяти. Лысая голова, одутловатое лицо, закрытые глаза. Сестра наклонилась над ним, ребенок открыл глаза, медленно сел. Сестра потыкала в какие-то кнопки на высокой белой стойке, от которой шли провода к шее мальчика. И вдруг из динамика над дверью стал слышен мальчишеский голос:
– Мам, пап, пгивет!
По этому слабому картавому голосу Аня мгновенно узнала мальчугана, который приходил к ней в палату в клинике доктора Дюпре. Только тогда на нем была красная бейсболка, а в руках футбольный мяч.
– Арсений, сынок, ты как? – Сергей приник к стеклу. – Спал сегодня?
– Сенечка, ты кушал?
Вопросы Мадины и Сергея прозвучали почти одновременно, мальчик слабо улыбнулся.
– Я спал, мне сестга Элоди дала таблетку такую, а кушал я гогалик и чай пил. А кто это? – Он подбородком указал на Аню.
– Сень, ты чего, не узнал меня? – Аня подошла поближе. – Ты же обещал меня на яхту юнгой взять. Забыл, да?
– А-а! Нет, не забыл! Ты Аня? – Голос мальчика стал веселее. – Я даже папе говогил пго тебя, ну, что ты согласна юнгой со мной! А мне опегацию сделали, видела? – Он указал пальцем на проводок, идущий к ключице. – Это сюда тепегь лекагства капают. Но ского меня уже выпустят отсюда. Да, пап?
– Да, сына, скоро! – Сергей покивал в подтверждение слов. – А это та самая Аня, которая
– А-а-а! Не понял, но здогово! Тебе спасибо, Аня! Ты еще ко мне пгидешь?
– Приду, конечно! – Ане только сейчас стало страшно: сколько всего уже успел перетерпеть этот малыш. – Ты в футбол со мной поиграешь?
– Конечно! – Сеня от удовольствия тихонько засмеялся. – Только я плохо и’гаю, я на воготах лучше буду стоять, я мячик хогошо ловить умею, да, пап?
– Да, сынок, ты классный вратарь!
Мадина все это время неотрывно смотрела на сына, и Аня искоса видела выражение ее лица – смесь ужаса и любви.
– Сенечка, тебе чего-нибудь хочется покушать? – тихо спросила она.
Сеня скорчил недовольную рожицу:
– Ну, мам, чего мне хочется, ты не газгешаешь – жевачку с пузыгями и чипсы.
– Чипсы доктор не велел, тебе вредно, а про жвачку ты мне не говорил, я спрошу…
– Да я уже спгашивал, доктог сказал – гадость! – Сеня скривился, видимо, передразнивая кого-то. – А мне не гадость! Я бы пузыги попускал. Вы мне плэй стейшен-тги пгинесите, ладно! А могоженое можно?
– Я спрошу, Сенечка! – Мадина умоляюще посмотрела на сестру, которая строго постучала по циферблату наручных часов.
– Пока, Сень, я еще приду обязательно! И в футбол поиграем, не забудь! Я тебе пару штук забью! – Аня помахала мальчику.
– Спогим, не забьешь? – Сеня снова тихонько засмеялся. – Я знаешь как ловлю? Как ван дег Саг, папа говогит.
– Пока, сыночка, мы вечером снова приедем, да? – В голосе Сергея слышались явно несвойственные ему мягкие интонации. – И ты звони, если что, да?
Сестра с непроницаемым видом задернула шторку и вышла из бокса.
– Вот… – Мадина смотрела на Аню так, что вынести ее взгляд было невозможно. – Врач, который делал ему пересадку, сказал, что положительные изменения есть, но пересадку придется повторить…
– Да ладно, я все поняла. – Аня независимо вздернула голову. – Идемте.
Они проделали обратный долгий путь, сели в автомобиль. Сергей и Мадина молчали.
– А когда надо вторую пересадку делать? – спросила Аня.
– Врач сказал, через месяц. – Сергей угрюмо смотрел на дорогу.
– Ну, вот что. – Аня решительно дернула его за рукав. – Вы меня отвезете домой, к маме. Я ей все объясню. А через месяц приеду. Только мне надо будет в универе справку какую-то, что ли, предоставить. А то на первом курсе прогуливать нельзя.
Мадина, не веря своим ушам, схватила ее за руку.
– Анечка! Вы ангел, ангел!
– Да никакой я не ангел. – Аня выдернула ладонь. – Сеню вашего жалко. А так бы… Как вы меня домой отправите? У меня же паспорта даже нет! А-а, он же у вас! – вспомнила она, и обида снова захлестнула ее. – Когда? И маме позвонить надо сейчас же! Почему ее телефон не отвечает?