У Билли есть штуковина
Шрифт:
— О, да! — воскликнул Билли и показал мне кулак.
Мешок был прочен, объемист и герметичен. Ой, не дура ты, девочка Сара. Я вскрыл клапан и обнаружил внутри… Чего только я там не обнаружил.
Разные туристские принадлежности, включая подстилку, обогреватель и складную походную микроволновку. Нечто, опознанное мной как «портативная химлаборатория». Множество щупов и пробников, баночек и пакетиков. Еще пакет с чистым бельем. Пакет с грязным бельем. Пакет с мусором. А вот чего там не было — фонаря, ножа, батареек, еды и медикаментов. Ну, и пишущей техники — девочка, конечно,
Красного маркера тоже не нашлось.
— Это что? — спросил Билли.
Это оказался аккуратно упакованный в пакетик для образцов собачий маяк. С гравировкой «Терри» и адресом Роудсов.
Я отдал маяк Билли, а сам взялся за разборку мусора.
«Вильям… Айвен…» — звала нас Кларисса, и ежеминутно Билли отвечал ей: «Здесь».
Мусор почти сразу дал ответ на вопрос, что девочка ела. Я увидел коробку из-под стандартного армейского рациона, а в ней пустые кассеты. Две, три, четыре… Шесть израсходованных суточных норм из штатных десяти. Но когда они были вскрыты и по какому графику употреблялись, я, понятное дело, установить не мог. Интереснее было с таблетками для обеззараживания воды. Ограничить себя в еде несложно. А вот чтобы экономить таблетки и не отравиться, надо обладать чужим опытом. Кто-то, выживший в экстремальных условиях, должен тебе рассказать, как соотносится количество реагента с качеством жидкости. В какую воду можно четверть таблетки, а в какую и полторы мало. Из Сети такая инфа вымарывается безжалостно. Нет на Земле места, куда бы спасатели не добрались за сутки. А за десять суток они прочешут там все частым гребнем.
Здесь они хорошо прочесали, ага. Ну, это лирика.
Сара не могла экономить таблетки. Она сыпала их, сколько положено, в стандартную флягу, и у нее ушло девять норм. По такой жаре дети пьют не меньше взрослых, а то и больше.
Она возвращалась сюда, на свою базу, каждый день — и уходила снова. Добежать до родительского дома заняло бы у нее три часа максимум. Но она этого не сделала. Почему?
Таблетки и рационы Сара носила с собой. Значит, от базы не зависела. Что ей тут было нужно?
Вода здесь плохая. В озере, где сидит монстр, она, пожалуй, чище будет. Печка? Армейский рацион на саморазогреве — та еще гадость. Вот сготовленный в микроволновке, он вполне приемлем. Но это для Сары все-таки не критично. А что критично? Менять белье. Оправляться. Почему она не могла делать это там… Там, куда уходила? Вероятно, там не было условий. А где их не бывает?
— Интересная картина, — сказал Билли, протягивая мне разобранный маяк.
Хлипкая электронная схема маяка выглядела странно. Черт побери, она спеклась. Будто побывала в… Я оглянулся на микроволновку. Нет, конечно же, нет.
— Ты бы так смог? — спросил я.
— Теоретически? Наверное, если психану. Во вспышке ярости. Я ведь не такой Железный Джон, как некоторые, хлоп твою… железку. Ну, до чего додумался, командир?
— Слушай.
Билли притерся ко мне плечом, и я обрисовал — именно обрисовал в воображении — свои выкладки.
— Логично, — сказал Билли. — Тогда все ясно, хлоп твою железку. То есть мне все ясно, но ничего не
Я принялся укладывать мусор обратно в пакет.
Итак, Сара Сэйер, девочка с «зеленой рукой». Она выхаживала умирающие растения, к ней тянулась всякая бессловесная тварь. Взрослые люди считали девочку странной, дети-ровесники тоже, а вот маленькие дети — отнюдь не все. Например, малышку Роудс Сара учила разводить цветы. И узнав, что пропал ее любимый терьер, отправилась в лес на поиски. Сара спешила, не стала заезжать домой, велосипед бросила под деревьями. Хватились девочки вечером, и тут оказалось, что ее детский браслет молчит. Больше Сару никто не видел.
Сара что-то нашла в болоте. И то ли плотно занялась его изучением, то ли найденное само занялось Сарой. Не менее плотно. Дабы отогнать дурные мысли, я напомнил себе, что «контактеров» не бывает. Зеленым человечкам — чтоб передохли их хозяева! — земляне категорически по фигу.
И кой черт тогда на нас свалился?
На часах было уже пять вечера. Придет она сегодня? Что-то мне подсказывало: нет. Придет завтра? А вот рассчитывать на это я не имел права. На болоте рискуешь каждую минуту. Оступился — и в жиже по пояс. Чем больше трепыхаешься, тем быстрее тебя засосет. Хороши мы будем, на бревнышках сидючи, когда в миле от нас Сара утонет. А почуем ли мы ее беззвучный панический вопль, это большой вопрос. Здесь не только электронику глючит!
Последнее я уяснил лишь теперь. Ну слишком много народу болталось над топью в последние дни! Обязаны были разглядеть хоть что-то подозрительное. Выходит, кроме нас с Билли, дееспособных поисковиков тут нет.
Значит, надо шевелиться. Чтобы не стало потом мучительно больно. Да и Вера… Опять я о ней думаю!
Я запихнул пожитки нашего юного эколога в мешок, закрыл его и положил на место. Знаком показал Билли, что следует восстановить статус-кво. Билли недовольно засопел, но ругаться не стал. Мы кое-как вернули развалинам их прежний вид и, тяжело дыша, полезли в болото.
По красной стрелке.
К заросшему озеру мы выбрались только через полтора часа. Перед нами встала стена камышей. Из-за стены не доносилось ни звука. Нащупать болотного монстра внутренним зрением я по-прежнему не мог, он как затаился, так и сидел тихонько. Угрозы со стороны озера не чувствовалось. Связь работала устойчиво. Мы попробовали найти проход к воде. Но то ли плохо смотрели, то ли Сара заходила с другого края, то ли нам уже осточертело это все… Так или иначе, когда Билли выразительно потряс своей пушкой, я кивнул.
Билли включил резак, выставил длину пламени на два фута, взял пушку в одну руку и принялся размахивать стволом, как мачете. Окутавшись клубами дыма и пара, он двинулся к озеру, и через минуту я напарника уже не видел. Только летели ошметки из мутного облака — Билли не аккуратничал и цеплял плазменным жалом почву. Он устал и злился. Ему хотелось кого-нибудь угостить резаком по рогам. Я шел за Билли следом и все думал, не намекнуть ли, чтобы он поосторожнее махал. Для водоемов, образовавшихся на месте торфоразработок, характерны отвесные берега.