У чёрта на куличках
Шрифт:
— Так тебя проводить? — вытянув руку и не позволяя мне выйти из помещения, осведомился Юра.
Да он решил довести меня до белой горячки?!!! Вынужденно остановившись и уперев взор в пол, я произнесла подчеркнуто безразлично:
— Не стоит тратить на такую, как я, свое драгоценное время, уважаемый Князь. Я прекрасно найду дорогу назад, а если не получится, попрошу о помощи кого-нибудь из охраны, ты же не станешь возражать?! А там, глядишь, и до дому подбросят.
Но только я сделала шаг, он бесцеремонно сгреб меня и притиснул к стене, прожигая непонятным яростно —
— Если посмеешь хоть с кем — то из них заговорить, ты пожалеешь об этом!
— Что?! — злорадно рассмеялась я, отворачиваясь от его лица. Меня снедала обида, невольный страх (столько гнева читалось в каждом его движении) и самое неприятное, дикое желание упасть в его объятия, — какого черта ты вообще мне указываешь?!
Но если я ждала от него пояснений, это было глупо. Мое сопротивление ничуть не впечатлило Юрку, а вместо того, чтобы вытолкнуть меня за дверь, он захлопнул ее и рывком притянул меня к себе. Все полетело в те же тартарары, что и в тот вечер, когда мы впервые оказались в постели.
Не было ни шумного веселья за стенами этой каморки, ни громыхающей музыки, все это померкло в то мгновение, как теплые губы Князя со слишком явным нетерпением смяли мои. Душа моя упала в пятки, а сердце затрепыхалось так, что стало трудно дышать.
Или это от того, что страстно — обжигающие поцелуи лишали меня последних сил? Послав к чертям разум, что-то там мне нашептывающий, я с жаром прильнула к широкой груди Третьякова, а мои руки, не слушаясь, поползли по его телу, исследуя до боли знакомые мышцы на плечах и подтянутый торс под ставшей вдруг помехой рубашкой. Мое же собственное тело сгорало в огне при каждом прикосновении сильных мужских рук, и я плохо соображала, мне все было мало.
Я задыхалась, но снова и снова искала его горячие губы, а они ускользали от моих поцелуев, спускаясь влажной дорожкой по моей шее и обратно, оставляя пылающие следы на щеке. Это безумие грозило затопить меня бесповоротно, но я уже не противилась, и лишь крепче прижимаясь к его телу, путалась пальцами в пуговках на его рубашке.
— Черт… Сними же ее, я сейчас ее порву, — шептали его губы, пока он пытался стянуть с меня футболку.
— Я не могу… К чертям ее, просто избавь меня от этой дурацкой тряпки! — стягивая с его плеч рубашку, отозвалась я полушепотом и с неописуемым наслаждением ощутила сжигающее огнем обнаженное тепло любимого, в нетерпении поглаживая его грудь, — Боже… Мне кажется, я не выдержу этой муки, Юрка… Я люблю тебя..
Вместо ответа Третьяков, на секунду отстранившись, рванул на мне футболку и отбросил прочь, а затем, одним движением скинув с себя повисшую на руках рубашку (наверное, пуговиц на ней осталось штуки три, мимолетно мелькнула у меня мысль) и мы повалились на пол…
10
Перед тем, как отвезти к Леське, Юра притянул меня к себе и крепко обнял. Ночь пролетела, как будто ее и не было, а часы, проведенные с любимым, подарили мне незабываемые моменты, и я все еще пребывала в эйфории.
Утолив
Когда я поинтересовалась, что связывает его с Семенычем и кто он вообще такой, Третьяков хмыкнул. Оказывается, дядя Паша старый вор, он полжизни скитался по лагерям, а сейчас тихо — мирно поживает в своей лесной резиденции и для всех прочих отошел от дел, на деле же он так и остался главарем той «организации», к которой принадлежал и мой Юрка.
Кто бы мог подумать, этот скромный и веселый старикан — босс преступной верфи, держащей в страхе не один район города! Но если Юрик думал, что я в ужасе отрекусь от него, узнав подробности его жизни, он плохо меня изучил.
Мне было страшно, ведь быть рядом с бандитом означало, что не только его, но и наши с Дашкой жизни подвергаются опасности, однако моя сумасбродность оперативно заткнула голос разума. Блин, размышляла я, не в силах отпустить Юру, когда мы прощались у дома сестры, как же мне сказать ему о том, что Дашулька его дочь?!
Возможно, не сейчас, а чуть позже, когда я буду уверена в том, что со стороны папеньки или Дэна мне уже ничто не угрожает.
— Когда мы увидимся? — послав к чертям все навалившиеся и грядущие проблемы, спросила я, обвив Юрку за шею.
— У меня сейчас накопилось много нерешенных дел, детка. Я должен разобраться с ними.
— А как же я? — улыбаясь, пропела я, потянувшись к его губам. Черт, когда только я смогу насытиться им?!
— Алиса, ты для меня всегда будешь на первом месте, роднуль, но пойми, что я не могу все бросить. Потерпи, скоро все уладится. Тебе ведь тоже нужно покончить с браком, или ты уже передумала связывать свою жизнь с таким, как я?
Вот тут меня посетила мысль, что он прав и не все так однозначно. Как я скажу Дэну о разводе, если при малейшей моей провинности он угрожает расправиться с Третьяковым?! И эти угрозы не были пустым звуком обманутого мужа, я прекрасно знала, что у Дениса есть связи в криминальных сферах, но не могла понять одного — как получилось, что приемыш бандитского главаря вдруг оказался по ту сторону и знает ли папенька о прошлом моего благоверного?
— Юр, а Денис…
Уловив в моем вопросе скрытое сомнение, Князь вздохнул. Отвернувшись и не глядя на меня, он сунул руки в карманы джинс.
— Дэн тот, кого называют оборотнем в погонах, понимаешь, о чем это говорит? Не так давно он был моим другом. Четко усвоивший законы бандитского мира, да и воспитанный Семенычем, он добровольно отрекся когда — то от праведного пути. Дядя Паша настоял на его образовании именно в той сфере, где мы с легкостью могли иметь своего собственного шпиона и это как ты догадываешься, значительно облегчило наше существование. Дэн не просто засланный казачок, он палач.
Меня пробрала дрожь. Повернув Юрку к себе лицом, я всмотрелась в его отрешенные глаза.