У черта на куличках
Шрифт:
– Я и не боюсь.
Рае вытянул руку и хлопнул провидца по плечу: «Дай воды», – тот нагнулся к бардачку и вытащил пластиковую бутылку. Колдун открутил крышку и наполнил салон гремучим шипением растревоженной жидкости. Змей посмотрел на эту бутылку, как на бомбу, и нервно подвинулся, стиснув колени и челюсти. Пузыри, выступившие под пальцами Рае, пугали и притягивали Шего. Наконец этот невозможный стрекот стих, и человек сделал глоток отравы, а потом еще один.
Зверь отвернулся к окну.
– Почему
– Потому что ты не человек.
– Как это?
– Просто.
– Кто же я?
Колдун приложил палец к родинке за ухом у Шего, как бы включая его.
– Змей.
– Но ведь у меня одна голова, а не три.
Зверь передернул плечами так, что будь у него три головы – две скатились бы на пол, как кожаные мячи. Рука Рае слетела.
– И у меня нет ни чешуи, ни хвоста, только когти одни, но ведь пальцы – почти как твои, – он сжал запястье колдуна, предъявляя тому в доказательство их же руки, – а один так совсем человеческий.
– Это старые сказки, где ты их слышал?
– Рэда рассказывала.
Рае подхватил змея – тот повис у него на руках – и усадил к себе на колени.
– А кто ей разрешил? – разозлился колдун, но Шего молчал, прижав руки к бокам, как упрямая птица – крылья.
– Я просил ее.
– Когда?
– Когда тебя не было.
Вечером Рае отчитывал ведьму: «Ты что, совсем дура?» А она ему: «Вас тогда долго не было, и он перестал спать, подходить к огню, слонялся по дому, все больше у входной двери, что мне было делать?»
– И часто она тебе басни рассказывает?
– Нет. Почему ты сердишься?
– Я не сержусь.
– Но ты не отвечаешь мне, а только злишься из-за ерунды.
– Это ерунда для тебя?
– Что? Сказка о трехголовом чудище, которым ты меня крестишь?
– Ты не чудище.
– Не трехголовое.
Змей стукнулся лбом в грудь хозяина, и слова его провернулись в колесе пустоты между ними.
Однажды Шего трясло мелкой дрожью, и Рэда спросила: «Что случилось?» Но змей
– Мы ведь никто, – не выдержал зверь. – Просто батарейки, которые легко можно выбросить, если перестанем работать.
– Нет, все совсем не так, мы обручены, это кровный союз.
– Это только красивые слова, а по сути – простая сделка, чтобы завладеть силой.
Рае смотрел на Шего, повзрослевшего за один день, и ему было жаль времени, когда змей чаще смеялся и больше верил ему.
– Ты вечно повторяешь, что я не должен бояться, но как можно не бояться? У меня есть сила, но у нее же – равная слабость. Я видел, что такое вода и что мы перед ней.
– Мичера жалок и слаб, он не смог совладать ни с чужим огнем, ни со своим гневом.
– Не смог совладать с гневом? – Шего резко сел на постели и отполз в угол, подальше от Рае, откуда начал шипеть на него, как настоящий змееныш. – Он же изуродовал Киру! А вы позволили. Позволили безумцу нарушить закон и держать свою бракованную игрушку в клетке. А Киру живой, ты понимаешь это? Он живой, как любой из нас, почему же вы не защищаете его? Да что вы вообще о себе думаете? Ищете зверя вместо того, чтобы судить хозяина!
Рае слушал, проворачивая на безымянном пальце серебряный наперсток, скрывавший змеиный коготь под ним.
– В этом мире всегда прав господин. Хоть, помяни мое слово, Киру сам за себя еще отомстит.
– Как? Что он может сделать против колдуна, пришитый к нему силой изначального договора? И вообще… спросил кто-нибудь первого змея: хотел он появиться на свет? И последнего – кто спросит?
– Что за мысли у тебя? – нахмурился Рае.
– Почему мы не можем уйти?
– Куда?
– К людям.
– И что мы будем там делать? – Рае поднялся и подошел к двери, теперь и он злился. – Морочить им головы, чтобы тебя в пруд не бросили, а меня на костре не сожгли?
– Я хочу быть человеком! – выпалил Шего и тоже вскочил с кровати.
– Ты не знаешь людей!
– Рэда – человек. Зэй – человек. Ты – человек.
– И что? Ты разве перечислил святых? И при этом воображаешь, что где-то там отыщется кто-то еще лучше? Ты когда в Ад спускался – глаза закрывал, что ли?