У дочери графа есть тайна
Шрифт:
Эллейн не признавалась себе, но куда больше волшебного волка она хотела видеть самого Шороха. Жаль, что он во снах не появлялся.
Иногда она находила у ручья маленькие туески с лесной земляникой. Или горсть морошки, уложенную на толстый кусок коры, как на роскошное блюдо. Чудно: везде морошка уже отошла, а в Тихом лесу еще вот спела… К ягодам прилагались то душица, то котовник, то веточка с мелкими зеленями листочками, похожими на мягкие иглы — с куста медвежатника. Чай с ними получался особенно ароматный.
Эллейн не рассказывала о подарках.
Одним из тихих вечеров Эллейн шла по сумрачному коридору. Было уже поздно и совсем стемнело. Подступала осень, но по вечерам все еще было тепло. Эллейн только что навешала на конюшне Вьюжку. По пути она встретила одного конюха. В последнее время слуг в замке стало заметно меньше.
Гостиная была освещена — горел камин. Слышались негромкие голоса отца и братьев. Эллейн прошла бы мимо, но тут уловила собственное имя. Не удержалась и тихо приблизилась к приоткрытой двери, раздумывая, стоит ли заглянуть в щель. Вроде надобности в этом не было, просто любопытство часто требует сверх необходимого.
— Герваль — достойная партия, — произнес Роберт рассудительным тоном.
Эллейн замерла.
— Чеммер нам будет полезней, — недовольно проговорил граф Лорг.
— Вы знаете его нрав, — возразил Марвин. — Мы не сможем привязать его, устроив брак.
Отец молчал, и братья тоже не произнесли больше ни слова, дожидаясь его решения. Оглушительно трещали ветки в камине. Перед глазами Эллейн плыли огненные искры, на лету превращаясь в пепел.
Этот день настал. Но вместо истомы, о которой пишут в книгах, сердце заныло, словно от боли.
— Ты прав, это будет невыгодное вложение, — уронил, наконец, граф. — Остается Герваль.
В груди уже немело.
«Не худший вариант, — отстраненно подумала Эллейн. — Недостаточно богат, но знатен. Должно быть, отец видит в нем столь же недовольного своим положением дворянина. Герваль не любит северян, к тому же…»
Но не получалось. Не выходило принять новость как должное. «Удачное вложение». Да, ведь она знала, что брак — это всегда расчет. И никогда не противилась этому. Так почему же болит? Она просто испугалась. А любой страх Лорги выкорчевывают на корню. Вырывают из сердца. Ведь разговор совершенно обыденный. Просто застал врасплох. Если бы отец подступился к ней завтра с новостью о том, что сговаривается с Гервалем о том, чтобы устроить помолвку, она бы приняла эти слова как должное. Не дрогнула бы, потому что бояться здесь нечего. Ведь не Чеммеру же ее, в самом деле, решили отдать! Тому шестой десяток, и двух жен он уже схоронил. А Герваль молод… Герваль — совсем другое дело.
«Удачное вложение».
Она не освободится от отцовских планов. Лишь окажется залогом…
Хотелось вскочить на лошадь и нестись вперед, не разбирая дороги. Чтобы только луна указывала путь. И какая ей теперь разница — дальний ручей или нет.
— Я понимаю ваши устремления, отец, — вступился вдруг Берни, и голос его был странным. Берни всегда был мягок. Не будь Ланси, пожалуй, ему бы доставалось от отца куда больше. Но сейчас в голосе Брата Эллейн услышала непоколебимую уверенность, жесткую и непримиримую, свойственную всем Лоргам. Он будто стал копией отца. Берни повторил: — Понимаю. Но не могу принять. То, что я слышу от вас в последнее время… Вы ведь не просто расстроить союз с Севером хотите.
— Не будет никакого союза, — оборвал граф Лорг. — Это лишь вопрос времени. И если правитель не может этого понять, то он…
— Отец, — предупреждающе проронил Роберт.
— Мы, как никто, понимаем, сколь велика опасность. Наши земли всегда первыми оказывались на пути мнимых союзников, — проговорил отец.
— Не могу этого отрицать, — снова послышался голос Берни. — Но ваши слова свидетельствуют, что вы готовы зайти гораздо дальше.
— Здесь все осознают, что темные времена требуют решительных мер! — возвысил голос граф. — Или я не прав?
Эллейн затаила дыхание. Впервые она стала свидетельницей того, что кто-то из старших братьев воспротивился отцовской воле. Не попытался утихомирить или замолчать скользкую тему, но объявил о своем несогласии.
— Я не могу принять вашу сторону, отец, — повторил Берни твердо.
— Тогда убирайся с моих глаз! — рявкнул граф. — Беги, поджав хвост! Если бы все, как ты, предпочитали отсидеться, королевство уже пало!
Тут Эллейн услышала шаги и попятилась, опасаясь, что будет замечена. Она скрылась за поворотом как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, а потом — с треском захлопнулась.
Берни прошел мимо, даже не взглянув на затаившуюся в темноте Эллейн.
Это был последний раз, когда Эллейн видела Берни. Утром его комната оказалась пуста.
Ни охрана, ни слуги не видели, как Берни покинул замок.
Не видали его и в ближайших селениях.
Берни пропал. Отец ходил мрачный. А Эллейн боялась спросить даже у Роберта или Марвина. Страшно было узнать, что той ночью ссора получила продолжение и… случилось что-то непоправимое.
Она уже допускала и такие мысли. И размышляла, что все же лучше будет покинуть замок, стены которого становятся все более холодными.
Побег Берни стал запретной темой. Слуги шептались, что дело-то обычно: ну, захотел мир посмотреть молодой хозяин, вот и сбежал. Наследства бы ему так и так почти не досталось… А братья лишь пожимали плечами. Мало ли что Берни в голову взбрело. Может и правда решил отправиться на поиски приключений.
Эллейн научилась ходить неслышно и всегда прислушиваться. Постепенно она превратилась в тень, стараясь стать незаметной. И не приближалась к дальней замковой стене… ей казалось, что там уж очень неприятно в последнее время шумит ветер в вереске…