У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов
Шрифт:
Положение о контрразведке мало улучшило ведение ее в Добровольческой армии, так как ее верхам не удалось побороть разъедавшую партийность и привлечь к работе сведущих в этом деле лиц.
Особенностью постановки у нас контрразведки в отличие от иностранцев является передача ее в руки всецело военного ведомства, коему и надлежит самому оберегать себя от тайных врагов, а не доверять это дело государственной важности не заинтересованному в нем другому ведомству, такому как Министерство внутренних дел. Богатая по своим результатам работа нашей контрразведки после Русско-японской войны лишь подтверждает это мудрое решение. В самом деле, активная тайная разведка настолько изощряет ум ее руководителей в смысле постановки и выполнения
Прежде чем перейти к более подробному описанию технической стороны контрразведки, я остановлюсь на работе испытанного шпиона в нашей Ставке Михаила Лемке, базируясь на его же книге «250 дней в царской Ставке». Это послужит, кроме того, и ответом на высказанное одним из моих слушателей желание, чтобы я более подробно осветил приемы шпионской работы.
Штабс-капитан запаса Лемке попадает в Ставку благодаря своему очень давнему знакомству с еще 1891 г. с генерал-квартирмейстером при Верховном главнокомандующем генералом Пустовойтенко в доме его жены. Это обстоятельство создает непонятную между ними откровенность, доходящую даже до того, что он ставит Михаила Лемке в известность о веденной за ним «жандармской слежке». Мало того, генерал Пустовойтенко заставляет смотреть на него, Михаила Лемке, и генерала Алексеева как на жертву «жандармского» произвола.
В Ставку Михаил Лемке попадает 25 сентября 1915 г. в качестве переводчика. Его сначала привлекают к работе по делам печати, а затем с декабря и к дежурству по секретной аппаратной, где в открытую по аппарату Юза передавались секретные оперативные и другие распоряжения фронтов, Военного министерства и др. Это свое положение в связи с неограниченным к нему доверием генералов Алексеева и особенно Пустовойтенко Михаил Лемке использовал очень мудро.
«Материалами для меня, говорит он в главе «О дневнике», служили прежде всего бесчисленные документы, проходившие через или около меня, чаще же (и в очень большом числе) попадавшиеся мне под без устали искавшую их руку. Все они тщательно копировались, когда на месте, в управлении же (генерал-квартирмейстера), когда дома, когда в театре, в ресторане, на дежурстве, в аппаратной секретного телеграфа (больше всего) и так далее. Вторым источником были ежедневные беседы с самыми различными по своему положению людьми, хорошо знавшими то, что ставилось предметом умышленно направлявшегося мной разговора, причем я видел и знал – знаю и теперь, – что говорившие со мною никогда и не подозревали, с какой целью я затрагивал ту или другую тему… Вполне понимая ясно такого своего рода неслужебные занятия, я в самом же начале основательно пригляделся к мерам наблюдения за каждым из нас и когда понял, что и в Ставке все делалось по-русски спустя рукава и только формально, стал смелее, чем достигнул возможного максимума в выполнении своей цели, увеличивая, конечно, степень риска и тяжесть грозившей мне кары» (с. 15–18).
Для характеристики этого халатного отношения Ставки к хранению секретов Лемке приводит следующее обстоятельство. «Эти карты (весьма секретные, с расположением войск фронтов) могут видеть все офицеры нашего управления (генерал-квартирмейстера) и никакой особенной тайной они не ограждаются» (с. 38).
Если сопоставить это утверждение Лемке с тем, что он говорит в своем «Дневнике» от 16 января 1916 г., как это видно из прилагаемой выписки, то будет понятно,
На странице 466 своей книги Лемке говорит: «В 1 час 15 мин. идут в Собрание завтракать. Тогда во всем управлении (генерал-квартирмейстера) не остается ни одного офицера, кроме дежурного по аппаратной внизу, который и не обязан караулить что бы то ни было. В это время можно сделать, что хочешь со всем, что не заперто, да и запирается все довольно примитивно».
Сведения, копировавшиеся Михаилом Лемке, касались и организации нашей армии в самом широком смысле слова, т. е. не только ее устройство, но и пополнение, вооружение, снаряжение, питание и пр., и оперативные задания и выполнение их в виде секретных отчетов об операциях, указаний для ведения и подготовки их и секретных дипломатических сношений, и пр., и пр., что и видно из ряда приводимых ниже выдержек из его «Дневника»:
А) По организации армии:
1) 1 декабря 1915 г. будет призвано под ружье 400 тыс., 1 января 1916 г. – 600 тыс., 1 февраля 1916 г. – 700 тыс. (13 октября 1915 г., с. 152).
2) Документ (телеграмма генерала Рузского от 29 октября 1915 г. о количестве пулеметов (6–8) на полк) очень важный потому, что, бесспорно, устанавливает количество наших полков на Северном фронте (105 полков). (29 октября 1915 г., с. 192).
3) Телеграмма помощника военного министра генерала Беляева с указанием, что ежемесячная выработка ружейных патронов достигает 105–110 млн, а ежемесячная производительность Тульского завода около 400 пулеметов (29 октября 1915 г., с. 192–193).
4) Указание фамилий командующих тринадцати наших армий, их начальников штабов, генерал-квартирмейстеров (17 декабря 1915 г., с. 295). Изменения в этом списке к 4 апреля 1916 г. приведены на странице 71 «Дневника».
5) «Только половина корпусов Северного фронта имеет у себя мортирные дивизионы, а на Юго-Западном фронте 70 процентов их» (23 января 1916 г., с. 478).
Б) По оперативной части:
6) «15 сентября отсюда была отправлена в Калугу особая комиссия для осмотра и отвода помещений под Ставку» (27 сентября 1915 г., с. 40).
7) «Командующий 5-й армией Павел Адамович Плеве полез 18-го на немцев под Двинском» (19 октября 1915 г., с. 160).
8) «Ох, удастся ли наш план теперешнего наступления на Юго-Западном фронте, немцы все узнали заранее и везде, по-видимому, приготовились. Долго собирались, внезапность исчезла».
«Иванов (главнокомандующий Юго-Западным фронтом) донес, 17-го начинается атака 7-й армии; поддерживать будет 11-я армия».
Далее идет замечание самого Михаила Лемке, рисующее убожество его стратегических познаний:
«Задача пустячная: “разбить живую силу противника и стремиться отбросить его на Север”… совсем как на дивизионных тактических задачах в офицерских собраниях мирного времени» (17 декабря 1915 г., с. 296).
9) На странице 474 приводится расположение штабов двенадцати наших армий на всем западноевропейском фронте.
10) «Секретные указания командующего 7-й армией командирам корпусов по управлению в бою», по опыту Буковинской операции с 16 по 26 декабря 1915 г. (7 января 1916 г, с. 347–349).
11) «14–20 мая шли очень усиленные переговоры шифрованными телеграммами с итальянцами, французами и англичанами относительно просьбы первых, чтобы мы немедленно начали наступление на Юго-Западном фронте для оттяжки австрийцев, особенно сильно наседавших на итальянцев. Решено было начать наступление 22 мая» (с. 831).
12) «1 или 2 июня начинает операцию Западный фронт: удар на Лопишино, демонстрации в других местах. Дело поведет 25-я дивизия и два полка 75-й дивизии» (31 мая 1916 г., с. 838).