У истории нет конца
Шрифт:
— Ладно, спасибо.
Подруга целует меня в щёку, затем уходит, но на секунду оборачивается, чтобы сказать:
— Удачи.
Я делаю несколько глубоких вдохов, стараясь не дать переживаниям окончательно поглотить моё сознание. Нужно занять очередь, чтобы попасть к преподавателю первой. С этими мыслями я и поднимаюсь на третий этаж, но всё рушится, когда замечаю толпу студентов у кафедры. Десять пар глаз повернулись ко мне, и только один парень решает спросить:
— Ты на пересдачу?
— Да.
— Тогда ты
Первый человек заходит. Дверь за ним закрывается. Я ощущаю, как воздуха в коридоре становится меньше. Опираюсь спиной на стену, а потом медленно скатываюсь по ней и сажусь на пол, положив сумку рядом. Иногда не понимаю, почему бы им не поставить скамейки в таких важным местах. Студенты почти каждый день толпятся около каждой кафедры, а сидеть негде. Достаю телефон, чтобы повторить хоть что-то. Текст плывёт перед глазами. Напрягаю зрение, пытаюсь сосредоточиться. Над головой куча голосов говорят одновременно, но вскоре я отчётливо слышу вопросы:
— Ну как? Он строгий?
Поднимаю взгляд и замечаю девушку, что входила первая. Я подрываюсь на ноги, оставляя сумку на полу, и подхожу ближе, чтобы расслышать хоть что-то.
— Он очень добрый, — она радостно улыбается, пытаясь ответить каждому. — Не надо так бояться. Я даже почти не готовилась.
С моих плеч падает тяжелый груз переживаний. Кажется, можно расслабиться. Если она сдала, то чем я хуже. Облегчённо выдыхаю и снова сажусь около стены, больше не открывая билеты и занимаюсь более интересными делами: листаю ленту, отвечаю на сообщения.
Моя очередь приходит слишком быстро. Парень, что зашёл до меня, уже закрывает за собой дверь, широко улыбаясь. Мы встречаемся взглядами, и он кивает, как бы успокаивая. Пора. Получу свою заветную тройку, а вечером отмечу в компании Юли, Фила и его друга. Надеюсь, будет весело. Захожу на кафедру, представляя будущие посиделки, но чуть не роняю сумку на пол, когда вижу единственного преподавателя здесь.
Даниил Александрович сидит за столом напротив входной двери. Его глаза встречаются с моими испуганными, а губы изгибаются в усмешке. Неужели я, пока ждала, умерла и попала в Ад? Больше это ничем невозможно объяснить.
— Заходите, Катерина, — он указывает на стул. — Я уже думал, что вы не придёте.
— Я… — язык не поворачивается сказать ни слова, поэтому послушно усаживаюсь и обнимаю сумку руками.
— Тяните билет, — спокойно проговаривает Даниил Александрович.
Нервно сглатываю. Моя ладонь замирает над небольшими листами бумаги. Вглядываюсь в них, словно могу разглядеть содержимое обратной стороны, но ничего не выходит. Никакой знак свыше мне не подсказывает, какой билет лучше взять.
— Давайте быстрее, — просит преподаватель.
Я дёргаюсь и хватаю тот, что первый попадает под руки, потом разговариваю его и смотрю. Нет.
— Ничем не могу помочь, Катерина. Готовьтесь.
Преподаватель кладёт передо мной пустой листок бумаги и ручку, а потом заглядывает в ноутбук. Вот он, мой шанс списать. Рука медленно тянется к телефону в кармане, но Даниил Александрович вдруг резко захлопывает ноутбук и смотрит на меня.
— Чуть не забыл, — его губы расплываются в улыбке. — Доверять вам нельзя.
Я раскрываю рот в немом возмущении, хочу ответить ему хоть что-то, но глаза падают на билет, ответа на который я не помню. Да что скрывать, я его и не знаю. Ладони потеют. От этого ручка вечно скользит в пальцах. Пишу всё, что приходит в голову, хотя уже знаю, что это неправильно. Лучше сказать хоть что-то, чем промолчать. Нога под столом трясётся. Даниил Александрович почти не сводит с меня взгляда. Это напрягает ещё сильнее, чем незнакомые вопросы. Он слишком давит на меня.
Я решаюсь посмотреть на него буквально на секунду, но встречаюсь с его глазами и замираю. Почти чёрные, как ночь, зрачки глядят в мои. Несколько раз моргаю.
— Вы готовы отвечать? — он вопросительно поднимает тёмные густые брови, а я отрицательно мотаю головой. — Ваше время почти закончилось.
— Вы не говорили, сколько времени на подготовку.
— В этом был бы смысл, если бы вы хоть что-то знали, — Даниил Александрович усмехается, смотря в мой листок.
— Я знаю.
— Хорошо, сейчас докажете, — улыбается он.
Затем преподаватель встаёт со стула, снимает с себя пиджак, аккуратно вешает его на спинку, а потом закатывает рукава белоснежной рубашки, открывая моему взгляду чёрные татуировки. Я стараюсь не смотреть на них. Всеми силами держу взгляд на листе бумаги, но всё же срываюсь и поднимаю глаза. Рисунок тянется от самого запястья и поднимается куда-то вверх. Это больше похоже на бессмысленные узоры, чем на полноценную картину, но мне рукава рубашки не дают мне рассмотреть полностью. Прикусываю щёку изнутри и стыдливо опускаю глаза. Мне нельзя об этом думать.
— Ваше время закончено, — оповещает Даниил Александрович, а я вздрагиваю от звука его голоса. — Да не надо меня так бояться.
— Я не боюсь.
В ответ на это он лишь усмехается, а потом берёт в руки список доставшихся мне вопросов и минуту разглядывает его прежде, чем произнести:
— Можете начинать.
Я нервно сглатываю. Не могу. Такой позор точно не переживу. Может, признаться, что я ничего не знаю? Интересно, а слёзы подействуют на него?
— Катерина, я жду, — напоминает Даниил Александрович. — Я не могу сидеть с вами тут до самой ночи.