У истории нет конца
Шрифт:
— Всё так же, как и всегда, хотя я сегодня даже немного подготовилась к семинару.
— Он хотя бы заметил это?
— Не знаю, но спрашивал так, будто хотел, чтобы я не могла ему ничего ответить.
Не знаю, насколько правильно обсуждать Даниила Александровича при его лучшем друге, но я говорю только то, что уже успела сказать ему в лицо, поэтому бояться нечего.
— Не думаю, что он делает это со зла, — влезает в разговор Филипп. — Может, так пытается помочь?
— Пока Даниил Александрович только позорит меня перед всей группой.
Рассказывать им про ситуацию с блондинистой шпионкой я не хочу. Эту новость
— Не воспринимай его так всерьёз, — просит Филипп. — Он не плохой человек, просто помешан на своей истории и считает, что все должны быть такими же занудами.
— Ну это даже не занудство, — восклицаю я с новой волной недовольства. — Он просто невыносим.
— А мне казалось, что вы неплохо ладили, — произносит Фил, пожимая плечами.
От его слов аппетит совсем пропадает. В голове проносятся тёплые воспоминания о том, как нам было хорошо вместе. Неужели теперь это останется лишь воспоминанием? Почему всё закончилось так быстро.
— Ладно, я потом поем, — я встаю из-за стола и ставлю полную тарелку борща в холодильник.
Не могу больше думать о нём. Не хочу. Почему так сложно всё забыть? Зачем я вообще влезла в это? Захожу в комнату и падаю на кровать. Хочется уткнуться лицом в подушку и прорыдать до утра, но пора взять себя в руки. До последней пересдачи осталось совсем мало времени, и я не позволю Даниилу Александровичу всё испортить. Конечно, готовиться без него намного сложнее, но я должна доказать себе, что могу справиться и без его помощи, поэтому открываю билеты и читаю их настолько вдумчиво, насколько на это вообще способен мой мозг.
Глава 21
Рабочий день начинается с красных глаз и желания поспать. Пью уже второй стакан кофе, но бодрость никак не приходит. Всю ночь я не могла нормально уснуть. Ворочалась из стороны в сторону, пыталась выкинуть лишние мысли из головы. Тревога была настолько сильной, что моё тело отказывалось засыпать дольше, чем на полчаса. Сейчас лучше не стало. Голова занята только одной проблемой. Работать невозможно, но выбора у меня нет. Возможно, именно в этот момент в деканате уже подписывают приказ на моё отчисление. Хочется, чтобы всё закончилось быстрее, хотя ещё даже ничего не началось.
Во время первой пары кофейня пустует. Из-за этого не могу ни на что отвлечься. Снова и снова возвращаюсь к мыслям о Данииле Александровиче и девушке, что нас подслушала. Рассказала ли она кому-то? Вика так ничего и не узнала, поэтому остаётся надеяться только на доброту той блондинки. Когда в универе начинается перерыв, ко мне постепенно заходят студенты. Скоро их становится так много, что я даже почти забываю о своих проблемах. Готовлю капучино, раф и латте и постепенно раздаю их клиентам, замечая, как посетители поглядывают на меня. Сначала ловлю взгляд одной девушки, которая, кажется, учится на втором курсе, а потом
— Мне можно сделать заказ? — настойчиво спрашивает парень, который подошёл к кассе уже, кажется, достаточно давно.
— Да, конечно, — я вырываюсь из паутины своих переживаний и смотрю на него. — Что будете заказывать?
— Капучино на миндальном, — недовольно произносит он, а потом прикладывает карту для оплаты.
Пока взбиваю молоко, снова кидаю взгляд на компанию девушек. К ним присоединяется ещё парочка только что вошедших первокурсников. Тихие разговоры не прекращаются, а я снова и снова ловлю на себе их взгляды. Неопределённость пугает ещё больше. Может, они просто узнали, что я учусь с ними в одном университете и работаю тут? Но разве это можно обсуждать так долго? Конечно, дело в Данииле Александровиче. Похоже, о нас знают уже все курсы. А дошла ли эта новость до деканата? Очень надеюсь, что нет. Отдаю заказ и усаживаюсь на стул. Сердце колотится о грудную клетку, и я даже, кажется, слышу его стук. Пальцы дрожат так, что успокоить их невозможно. Щёки горят. Уши тоже.
Почему всё это происходит именно со мной? В какой момент я повернула не туда? Ответ на этот вопрос тут же находится в моей голове. Всё пошло наперекосяк именно в ту секунду, когда я встретила Даниила Александровича. Но можно ли винить только его? Я сама с радостью поддалась его чарам и даже противиться не стала.
Входная дверь кофейни хлопает. Поднимаю голову и замечаю Вику, но она не спешит подходить ко мне. Сначала здоровается с компанией девушек, что так активно обсуждали меня. Подруга задерживается с ними и о чём-то разговаривает. Вижу, как хмурятся её брови, и по лицу замечаю, что она пытается что-то объяснить. Неужели они решили и её передать сплетню? Ну тогда не удивительно, если о нас уже знает весь университет. Вика качает головой, а потом направляется ко мне. Ловлю ей обеспокоенный взгляд и упираюсь руками в стойку, чуть перегибаясь через неё, чтобы оказаться ближе к подруге.
— Ты можешь мне рассказать, что происходит? — тихо спрашиваю я, указывая взглядом на сплетниц-второкурсниц.
— Ты только не переживай, — Вика тяжело вздыхает. — Но они начали мне рассказывать про тебя и какого-то препода.
— Боже, — протягиваю я, прикрывая глаза. — Неужели уже все об этом знают?
— Не уверена, что все, — она опускает взгляд. — Но, кажется, это стало главной новостью универа. Только не паникуй. Я им сказала, что у вас с ним ничего нет и что это только слухи.
— И они тебе поверили? — с надеждой спрашиваю я, но по глазам подруги вижу, что ответ не совсем порадует меня.
— Вряд ли, — она качает головой. — Всё уже обросло такими подробностями, что тебе лучше не знать.
— Рассказывай, — сердце сжимается с такой силой, что в груди начинает болеть. — Нужно подготовиться к худшего.
— Говорят, что мы с ним прям на кафедре…
— Что? — прикрикиваю я, но потом затихаю. — Ну мы целовались только. Ничего больше.
— Да все уже сами начинают додумывать, — Вика кладёт руки на стойку. — Ещё и долги, оказывается, ты так закрываешь.