У каждого свое проклятие
Шрифт:
– Андрюш, а вдруг Ниночка в каком-нибудь притоне? Может, они там курят что-нибудь ужасное или колются... – Ирина опять заплакала. – А она... она и сказать-то ничего не может... даже на помощь позвать... У всех сейчас мобильники – звони не хочу, а у нее... ничего... Надо было все же и ей купить. Раздался бы от нее звонок – мы бы знали, что Ниночку надо спасать!
– Брось, Ира, мы все равно не узнали бы, куда надо бежать. А послать SMS никакой злодей ей все равно не позволил бы. Будем надеяться, что он увез ее не в притон...
– А куда? – Ирина с большой надеждой посмотрела
– Ну, не знаю... Может быть, предаваться любви...
– К-как? К-какой любви...
– Плотской, Ира, плотской!
– Но... это ж-же уж-жасно...
– И все же получше, чем наркотики, согласись...
– Ей... всего лишь... семнадцать... – сквозь душившие ее слезы еле выговорила Ирина.
– Ничего... И в семнадцать... рожают... не умирают... А у современных девушек в семнадцать... организм уже вполне... в общем, готов...
Ирина посмотрела на мужа с ужасом. Она несколько раз беззвучно открыла рот, так и не сумев ничего произнести. Андрей обнял ее за плечи, прижал к себе и тихо сказал:
– Будем надеяться, что ничего такого с Ниной не случится. Я просто проговариваю возможные варианты. И этот не самый худший. Себя вспомни, Ирочка...
– Я... я любила тебя, Андрюша...
– Так... может быть, и Нина...
– Она-то, возможно, и любит, а вот он...
– Он тоже говорил, что любит.
– И ты ему веришь?
– Не знаю... Не очень... Я просто хочу надеяться, что с Ниночкой ничего плохого не случится.
– И все-таки... как же они разговаривают, Андрей?
– Я потому и предлагаю тебе готовиться к Нининой беременности. Разговаривать они не могут, значит, общаются другим способом.
– Но ведь потом... все-таки надо как-то и по-другому общаться... А Нину нет смысла вести ни к друзьям, ни на дискотеку или куда там молодежь теперь ходит...
Андрей отстранил от себя жену, усадил ее на диван, сел рядом с ней и сказал:
– А тут, Ириш, возможны два варианта: либо Макута учит Нинулькин язык – это, конечно, при условии, что он ее действительно любит, – либо...
– Либо посылает ее на все четыре стороны, – закончила за мужа Ирина.
– Вот именно... на все четыре... если не куда-нибудь подальше...
Ехать пришлось аж за сто двадцать километров от Питера, в поселок Выряново. Колеса «форда» Андрея вязли в раскисшей от обильных дождей дороге. В конце концов машину пришлось бросить и идти до нужного дома пешком, скользя по жирной бурой грязи. Когда Капитоновы подошли к нужному им дому, стало слышно, как за сплошной кирпичной изгородью носилась, звеня цепью, крупная собака. Она не лаяла, но шумно дышала и слегка повизгивала. Калитка оказалась дощатой, и сквозь нее уже можно было разглядеть молодую черноухую овчарку. Собака подошла к калитке, уставилась на непрошеных гостей и предостерегающе оскалила крупные острые зубы.
– Видишь, под какой надежной охраной находится наша дочь, – сказал Андрей. – А ты боялась.
На звук чужого голоса овчарка зарычала и даже пару раз негромко взлаяла.
– Ну и как нам пройти, собака? – спросил ее Андрей и специально подошел к калитке как можно ближе, чтобы
Овчарка не заставила себя долго ждать и залилась изо всех своих собачьих сил. Поскольку чужаки от калитки так и не отходили, лай очень скоро перешел в стадию настоящей собачьей истерии. В одном из окошек дома дрогнула занавеска, из-за которой показалось женское лицо. Андрей махнул рукой.
– Там не Нина? – Ирина подскочила к мужу поближе, но лицо уже скрылось за занавеской.
– Нет. – Он покачал головой. – Старушка какая-то. Может быть, бабушка Кирилла.
Через пару минут на крыльце действительно показалась пожилая женщина в наброшенной на голову и плечи серой пуховой шали.
– Вы к кому? – крикнула она, не спускаясь с крыльца.
– Нам бы Кирилла Макуту! – отозвался Андрей.
– А Кирюши сейчас нет!
– А когда будет?
– Вообще-то они обещали к пяти вернуться...
Андрей взглянул на мобильник. До пяти было еще полчаса. Ирина тут же зашептала ему на ухо:
– Слышал, «они»? С Ниной, наверно...
– А вы не разрешите подождать Кирилла в доме? – крикнул старушке Андрей. – У нас к нему очень важное дело! Мы из Петербурга приехали, а наша машина в вашей грязи... совсем увязла...
– А вы кто ж такие будете? – продолжала расспрашивать со своего крыльца старушка.
Собака уже сидела подле нее и настороженно посматривала на чужаков.
– Мы родители Нины! – не выдержала Ирина и так налегла на калитку, что собака в один прыжок оказалась рядом и опять залилась оглушительным лаем.
– Место, Альма, место! – прокричала ей старуха, и овчарка нехотя отошла в сторону своей будки и даже разлеглась около нее на мокрой земле. – Проходите, – разрешила старушка. – Собака не тронет. Альма, это свои! Сво-и!
Андрей толкнул калитку, они с Ириной вошли во двор и увидели, что на ногах старушки надеты только толстые вязаные носки, поэтому она и не хотела сходить с крыльца.
Заставленные кадками, ведрами и различным садовым инвентарем сени привели супругов Капитоновых в чистую комнату, полы которой были застелены ткаными половиками в голубую и коричневую полоску. Мебель была старая, годов шестидесятых прошлого века. Даже занавески, которые пришлось откинуть, чтобы шагнуть в комнату, Ирина узнала. Когда она была маленькой девочкой, у Епифановых точно такие же висели на окнах.
– Так вы, значит, родители Ниночки... – спустив с головы шаль, закивала старушка. – Я так и говорила Кирочке, что родители наверняка беспокоятся. Девочка непростая...
– Где она? – нервно спросила Ирина. – С ней все в порядке?
– В порядке, в порядке, – опять закивала старушка. – Укатили они куда-то на Кирочкином мотоцикле...
– А ваш... Кирочка... Он как... с нашей Ниной... Они что...
– Ой! Не говорите... – махнула рукой старушка, и Ирина, испугавшись этого ее взмаха, громко охнула. – Нет! Вы ничего плохого не подумайте! – сразу принялась успокаивать ее пожилая женщина. – Наш Кира – мальчик хороший... Но, понимаете, сейчас такое время... Я, конечно, не одобряю, но даже картину по телевизору какую-нибудь посмотришь, так там это обыкновенно...