У каждого свое проклятие
Шрифт:
– «Дорогие родители, простите меня, если сможете. Я люблю Нину Капитонову. Страшно люблю. Жизнь без нее мне не нужна. И я покончу с этой жизнью, в которой все не совпадает. Слух получают люди, которым не хочется ничего слушать, кроме мата и дичайшей музыки. А те, кому нужен слух, не могут как следует расслышать даже голоса любимых людей. Я не совпал с Ниной. Я люблю ее, а она любит другого. Она не хочет меня, но не получит и своего мотоциклиста. Нас обоих не будет. Вы так и передайте ей, что все сделал я, тот, которым она пренебрегла. Она думала, что я не способен
Закончив читать, Андрей с ужасом уставился на бок о бок сидящих на диване женщин.
– Бред какой-то, – сказал он.
– А мы в-ведь д-даже не знали, – наконец смогла вымолвить Татьяна Румянцева, – что у Миши с Н-Ниночкой в-все раз-зладилось... – Она схватила со стола принесенную для нее чашку и выпила из нее остатки воды. – Он н-ничего не говорил.
– А ты знаешь, Таня, что Миша добился того, чего хотел?.. – трясущимися губами произнесла Ирина.
– Как?! – охнула Татьяна.
– Нине действительно придется прощаться со своим... словом, ее Кирилл разбился... насмерть... на мотоцикле.
– Как?.. – еще раз пролепетала Румянцева.
– Похоже, что ваш Миша не просто попал под машину. Скорее всего, он назло Нине специально бросился под мотоцикл Кирилла. В результате Миша в больнице, но жив... а... нашего Киры...
– Н-е-ет... Только не это... – прошептала Татьяна, потом, задыхаясь, спросила: – И... и что же теперь будет?
Андрей сначала даже не понял, что она имеет в виду, и спросил:
– Ты о чем?
– Я... о Мишеньке...
– Что бы ни было, Таня, а его участь все же много лучше, чем Киры... Они с Ниной так любили друг друга...
– А Нина... она...
– А Нина еще ничего не знает. Представляешь, что с ней будет, когда она узнает!..
И вот сейчас вместо Нины, которую родители считали слабой беззащитной девочкой, перед ними сидела собранная и решительная взрослая женщина.
«Я убью его!» – написала она на листе блокнота крупными печатными буквами и два раза подчеркнула длинными ровными линиями.
Ирина обратила внимание именно на эту ровность линий и окончательно растерялась.
– Не ерунди, – сказал Андрей.
Нина слишком хорошо знала движения губ отца, когда он произносил эту фразу. Обычно она означала, что, с точки зрения Андрея, Нина занимается глупостями, например, стоя у плиты, ест макароны прямо со сковороды или поливает клумбу во дворе с балкона их шестого этажа. Макаронно-клумбовое выражение в применении к тому, что творилось в душе Нины, было для нее так же отвратительно-болезненно, как скрежет железа по стеклу для слышащего человека. Нинины ноздри затрепетали от гнева. Она встала и еще раз объявила родителям:
– Я убью его!
– Да что ты можешь сделать, глухонемая девочка! – попытался вразумить ее Андрей.
Это
Ирина с колотящимся у самого горла сердцем смотрела на дочь. Как бы ей хотелось, чтобы ее Ниночка сейчас билась в рыданиях, которые так естественны в том случае, когда юная девочка теряет возлюбленного. Если бы она стонала и выла, они с Андреем утешали бы ее, поили лекарствами и тоже плакали бы вместе с ней. Им тоже, до спазмов в горле, было жаль Кирилла. Но почему Нина не плачет? Почему у нее такое жесткое лицо? Неужели они совсем не знают свою дочь?
А Нина между тем, смерив родителей презрительным взглядом, вдруг резко развернулась и бросилась вон из квартиры.
– Нина! Стой! Ты куда?! – опять в два голоса крикнули Ирина и Андрей.
Подобные родительские вопли редко останавливают даже слышащих детей. Нина их не слышала. Когда за ней захлопнулась дверь, Ирина взвизгнула:
– Что же ты стоишь, Андрей?! Беги за ней! Она же пропадет одна!
Андрей, сбросив шлепанцы, сунул голые ноги в осенние башмаки, сорвал с вешалки куртку и бросился за дочерью. Через полчаса он вернулся и сказал жене:
– Я не нашел Нину. Не успел. Видимо, она прыгнула в какой-то транспорт.
– Не в какой-то, а в автобус! Она ведь не может ездить в маршрутках! А автобус здесь у нас один! Почему ты не дождался другого? Почему?!
– Не знаю, Ира... Растерялся я как-то...
– А вот она не растерялась! Ты только представь, Андрюша, наша Нина оказалась единственной, кто в этой ситуации не растерялся.
– И где же ее теперь искать? Куда она может пойти?
– Пожалуй, я догадываюсь... – проговорила Ирина, бросилась к телефону, быстро набрала номер и, как только на другом конце провода откликнулись, закричала в трубку: – Это Елена Игнатьевна?! Здравствуйте! Это Ирина Капитонова! Да-да! К вам наша Нина не заходила?.. Заходила... А сейчас?.. Узнала адрес больницы и поехала к Мише... А Таня с Виктором где?.. Ах... уже в больнице... Да-да... Спасибо... До свидания... – Ирина положила трубку, обернулась к мужу и сказала: – Хорошо, что Татьяна с Виктором там. Звони им! Быстрей!
Андрей вытащил из кармана мобильник, соединился с Виктором Румянцевым и зачем-то закричал в трубку во весь голос:
– Витя! Здравствуй! Да, я... Как там Миша?.. Плохо... Никого не хочет видеть... Ясно... Слушай, к вам в больницу помчалась Нина. Ей Елена Игнатьевна объяснила, где Миша сейчас находится. Сами не знаем, зачем она к нему поехала, но думаю, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому, собственно, и звоню. Вы уж как-нибудь ее там задержите... Не пускайте к Мишке... А мы с Ириной сейчас приедем!