У каждого свой ад

1

История жестко издевается над теми,

кто начинает шагать её следом.

Под монотонный голос Василия Васильевича я засыпала. Да и погода была такая, что хотелось завернуться в одеяло и целый день не вылазить из постели. Но, как говорится, хотеть не вредно, поэтому сейчас

я упорно пыталась сделать вид, что слушаю нашего главврача очень внимательно. Ничего нового от него сегодня я не ожидала услышать. Перед каждым праздником он проводил подобные совещания, где просил не расслабляться медработников, потому что, когда все люди отдыхают, нам прибавляется работы. Хотя на ее отсутствие я никогда не жаловалась. Город у нас небольшой, и администрация решила, что одной больницы вполне будет достаточно. Персонала катастрофически не хватало, но и с этим мы справлялись, стараясь помогать друг другу, как можем.

– На этом, пожалуй, все, - сказал Василий Васильевич, поднимаясь из-за стола.
– Александра Савельевна, задержитесь на пару минут, - обратился он ко мне.

Когда за последним сотрудником захлопнулась дверь кабинета, я подняла на главного вопросительный взгляд.

– Поздравляю, Саша, ты в отпуске. Впервые за столько-то лет. Возьми пару недель сейчас, а остальные дни летом.

– Как?
– я даже вскочила со стула от неожиданного заявления.
– Вы отправляете единственного хирурга в отпуск накануне новогодних праздников?

– Не переживай. Твои пациенты не остануться без присмотра. На мою заявку в области, наконец-то, откликнулись. И сегодня к нам приедет специалист. Так что отдыхай, как только введешь его в курс дела.

Кажется, главный был рад моему отпуску больше меня. Нет, не то, чтобы я не хотела отдохнуть, просто, наверное, уже забыла, что это такое. Последний отпуск был у меня, когда я еще училась в институте. Но, вернувшись в родной город, полностью одалась работе. Василий Васильевич старался давать мне полноценные выходные, когда видел, что я начинаю валиться с ног от усталости. А это, в общем, для хирурга непозволительно. Но об отпуске речи не шло.

– Саша!
– позвала меня медсестра Катя, догоняя по коридору.
– Ты домой после смены? Или задержишься, как обычно?

– Будет видно, - пожала я плечами.

– А что Василич-то от тебя хотел?

– В отпуск отправил.

Глаза Кати стали, как два блюдца:

– Тебя? В отпуск? А что ж мы делать будем?

– Не переживай. Обещали прислать к нам еще одного хирурга, так что сиротами вы не останетесь.

– Странно...- протянула она.
– В прочем, не важно. Я зайду за тобой после работы.

День прошел относительно спокойно. Никаких экстренных случаев или внеплановых операций. Поэтому в пять я уже была свободна, в кои-то веки разобравшись с бумажной волокитой. Пройдясь по ординаторской, чтобы размять затекшие конечности, остановилась у окна. На улице бушевал ветер, поднимая с земли выпавший днем снег. Я ненавидела снег. Вот уже на протяжении десяти лет, глядя на него, вспоминала красное пятно, смотревшееся на белом покрывале еще ярче. И сравнявшееся по цвету со снегом лицо отца...

– Саша, идешь?
– я даже не услышала, как Катя вошла в ординаторскую.

– Да, только переоденусь, - ответила, отгоняя воспоминания о самом страшном дне в моей жизни.

Мы вышли из

здания больницы и зябко поежились. Ледяной ветер забирался под одежду и покалывал лицо.

– Ну и погодка, - Катя натянула шарфик на нос.
– Может, на автобусе?

Жила она, как и я, неподалеку от больницы. Пешком можно было дойти минут за пятнадцать или проехать на автобусе несколько остановок. В такую погоду второй вариант выглядел более привлекательно, поэтому мы и пошли в сторону дороги. Водители нашего общественного транспорта, видимо, не были знакомы со словом “расписание”. И жалобы граждан, опаздывающих на работу, ничего не изменили. Их начальник отвечал коротко: “на больничном, заменить некем” или “автобус в ремонте, остальные на маршрутах”. И его заявки в область о дополнительном транспорте, как и заявки нашего главного о персонале, оставались проигнорированными. Хотя Васильевич добился все-таки еще одного хирурга. Мы успели основательно продрогнуть, когда на остановке, наконец, появился автобус.

– Пошли бы пешком, уже бы дома были, - проворчала Катя, устроившись на сидении.
– Кстати, Саш, перед уходом меня вызвали в приемный...

– И?..
– я не поняла, почему она замялась.

– Зашить руку твоему бывшему мужу...

Я стиснула зубы и отвернулась к окну.

– Ты даже не спросишь, что с ним?

– Мне это неинтересно. Наверняка, Глеба поколотил чей-то муж, с женой котого он развлекался.

– Саша, я не хочу давить на больное и выяснять подробности вашего развода, но мне кажется, что он не плохой человек. Ладно, моя остановка. До завтра.

– А мне уже не больно, - сказала я тихо. Катя моих слов уже не слышала, потому что махала мне рукой с остановки.

Я вышла на следующей и направилась в сторону дома. Путь мой лежал через небольшую аллею, где обычно обитают местные собачники. Но сейчас здесь было пусто. Заботливые хозяева решили поберечь своих питомцев в такую погоду. Я уже подходила к концу брусчатой дорожки, где тусклым светом мерцал одинокий фонарь, как вдруг почувствовала позади движение. Обернуться я уже не успела, потому что крепкая рука сжала горло, а перед глазами мелькнуло лезвие.

– Где он?
– прошептал мне в ухо хриплый мужской голос.

– Телефон в кармане, кошелек в сумке, - попыталась я ответить как можно спокойнее.

– Где кинжал?
– второй вопрос был более конкретизирован, хоть хватка и усилилась, отчего дышать становилось труднее.

– Какой кинжал?

– Не зли меня, крошка, а то придется испортить твою красоту.

– Но я... не понимаю...
– не только дышать, но и говорить я уже не могла. Но почувствовала, как тонкое лезвие начало проводить дорожку за ухом, спускаясь к шее. И как-то стало уже не страшно. Я только подумала, как символично бы было повторить судьбу своего отца.

– Эй! Что вы делаете?
– услышала я голос вдалеке, а потом скрип снега, свидетельствовавший о том, что кто-то бегом торопится мне на помощь.

– Я еще вернусь, - зловеще шепнул мне в ухо нападавший и скрылся в темноте.

Ноги подкосились и я безвольно осела на снег. Тут же надо мной кто-то склонился и спросил:

– Вы в порядке?

Я только утвердительно махнула головой. Мой спаситель подал мне руку и помог подняться. Даже отряхнул пальто от снега.

– Спасибо, - прошептала я, не узнав свой голос. Говорить было еще тяжело.