У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
На следующий день стало немного легче в физическом плане, но теперь на всех угнетающе действовала неясность обстановки. Дивизия застряла на перевале и дальше не шла. Мокрые, озябшие солдаты и офицеры сходили с ума от бездействия. Командование дивизии тоже не знало, что делать: никаких команд сверху не поступало.
Через сутки на “пятачок” чуть ниже перевала опустились вертолеты: боевой МИ-24 и МИ-8. На Ми-8 прибыл генерал-майор Шишигин. Это был один из замов военного советника по боевым действиям. Был он по отзывам многих, недалеким человеком, матершинником и невеждой, в чем вскоре убедились все. Его настроение зависело от создававшейся ситуации. В это утро настроение
Появившись на командном пункте он перво-наперво обругал всех присутствующих, обвинив в неудачах и устроив дополнительный разнос за пассивность. Только потом внес коррективы в план боевых действий. Эти коррективы ввергли всех старших офицеров в состояние глубокой задумчивости. Такое мог придумать только авантюрист.
Генерал, к их ужасу, сообщил, что решено высадить афганский тактический воздушный десант. Каждый из присутствующих офицеров был прекрасно осведомлен об уровне подготовки афганской армии и особенностях боевых действий в горах. Идея в корне была нелепой, но генерал не захотел никого слушать. Наорал и укатил в Хост. Уже оттуда Шишигин пытался руководить боевыми действиями. Наказанием за генеральские амбиции явилась застрявшая на перевале на три недели дивизия.
Афганский воздушный десант унесло ветром на территорию Пакистана, где он был почти весь перебит. Прибавилась еще одна проблема: афганские войска, уяснившие из учебных фильмов, что выйдя с территории городка, они должны стрелять, не преминули исполнить все в точности. Они умудрились в первом же бою расстрелять весь боезапас не только у артиллерийских орудий, но и у стрелкового оружия. В результате все соединения вынуждены были приостановить военные действия и в течении двух недель подвозить боеприпасы.
Все это время советские войска в одиночку удерживали перевал и спуск в Хостинскую долину. Все было бы ничего, если бы не одно обстоятельство: в одну из ночей блокпост с пограничниками, удерживающий господствующую высоту, был тихо окружен мятежниками и взят в плен всем составом. Уставшие, измученные солдаты, находившиеся без смены пять суток, попросту заснули. Двадцать шесть советских солдат во главе с лейтенантом моджахеды увели в Пакистан.
Марина в это время “отдыхала” в Файзабаде. На самом деле работала переводчиком во время допроса захваченных в плен моджахедов. Об этом попросил командир десантно-штурмового батальона. Генерал-майор Бредин немедленно связался с ней и рассказал о случившемся. Через час, вертолетом, ее доставили почти к самой вершине перевала. Наскоро переговорив с комдивом Заречным, она отправилась на поиски пограничников…
В укрытиях за камнями было даже тепло, но стоило выбраться на открытое пространство и жестокий ветер пробирал до костей. В пятнистом маскировочном костюме Марина пробиралась все выше в горы. Одежда сверху намокла и если бы не поддетый снизу непромокаемый комбинезон, она бы давно замерзла. Женщина шла в Пакистан. Ни с того, ни с сего вдруг вспомнилось первое задание, как она вытаскивала Юрия Лозового. Усмехнулась в душе: “Да, с того дня многое изменилось”. И это было действительно так…
Если вначале воевали с каким-то удивлением, то теперь уже дрались, дрались яростно. Хотя многим, и не только в верхах, стала очевидна бесполезность ввода советских войск в горную страну. Президент Афгана Наджибулла только и надеялся на подачки, с каждым
Степанова влезла на очередной уступ и остановилась, чтобы передохнуть. Для этого требовалось время — воздух в горах разрежен и уже через километр легкие словно наливались свинцовой тяжестью. Возле каменной стенки лежало что-то бесформенное и присыпанное снегом. Она осторожно подкралась и вздрогнула, увидев скрюченные пальцы. Толкнула ногой и отскочила в сторону — мало ли что. Тело не пошевелилось и она поняла, что перед ней труп. Уже спокойно (за годы войны привыкла!) приблизилась. Ножнами стряхнула снег и отшатнулась…
Это был наш солдат. Совершенно голый. И весьма вероятно один из тех, кого она шла освободить. Его долго пытали перед смертью, все тело оказалось изрезано — сняты были целые куски кожи. Имелись следы ожогов. Руки сломаны. Парню выкололи глаза и отрубили несколько пальцев. Убили ножом, вонзив его в сердце. Рот убитого был оскален в последнем вскрике. Такого Марина еще ни разу в жизни не встречала. Она видела шрамы от пыток, но не такое. В голове помутилось и женщина схватилась рукой за камень. Немного постояла, приходя в себя. Затем вытащила из рюкзака плащ-палатку и аккуратно прикрыла солдата. Сразу начала карабкаться дальше.
Она спешила. Остальные парни были в опасности. Их могли замучить, как и этого несчастного. Она давно находилась на территории Пакистана. Сориентировалась по карте и компасу. Огляделась в бинокль и ничего не обнаружила, кроме сплошной снежной пелены. Горы мрачно громоздились вокруг, выглядывая из-под снега темными отвесными стенами.
Степанова задумалась. Прикрывшись спальным мешком, достала карту. Пару минут разглядывала, а затем решительно повернула вправо. Минут через сорок наткнулась на козью тропу. Прекрасно зная, что оставляет следы, двинулась по ней. Снег валил не переставая и через десять минут укрыл отпечатки маленьких ботинок. Где-то в полдень открылась панорама маленького городишки. Она с полчаса изучала пустынные улочки. По чистой случайности заметила выставленного у крайнего здания часового. Мгновенно насторожилась: часовой на пакистанской территории мог быть только там, где кого-то держали насильно. Марина начала спускаться с горы, одновременно стараясь оставаться невидимой.
Часовой спокойно бродил у калитки, когда за спиной возникла черно-белая тень. В спину вонзился нож. Рука в перчатке зажала рот, упредив вырвавшийся предсмертный вскрик. Женщина аккуратно прислонила убитого спиной к дувалу, поджала ему ноги. Положила на колени автомат. Со стороны труп смотрелся словно бы присевшим отдохнуть.
Сразу идти через калитку она не решилась. Подпрыгнула и ухватившись за край каменного забора, подтянулась на руках, заглядывая во внутренний дворик. Силы хватило всего на несколько секунд, но и этого времени было достаточно, чтобы заметить второго часового, бродившего возле глинобитного сарая. Больше никого во дворе не было.
Женщина задумалась, присев у дувала. Подкрасться ко второму охраннику не было возможности. Неминуемо вызвала бы тревогу. Неожиданно в голове мелькнула странная мысль. С минуту Степанова сосредоточенно думала, а затем направилась к убитому часовому. Сделав голос нежным и достаточно громким, чтобы второй услышал, она заговорила. Временами коротко бросая фразы мужским голосом. За долгие годы нахождения в стране, она слышала голоса афганских мужчин не раз и попыталась сымитировать. Трюк удался. Из-за калитки раздался голос: