У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Девушку тащил бородатый неопрятный мужчина. Его нижняя рубаха была сплошь в грязных сальных пятнах. Сверху напялен распахнутый солдатский бушлат. Он украдкой, женщина видела это через оптику, хватался девушке за грудь и она отталкивал его руку. Степанова поняла, что это бандиты. Прицелилась в нахального бородача. Дождалась, когда он приблизится еще метров на сто. Поймала в прицел лоб и плавно нажала на спуск. Наглец рухнул. Толпа отшатнулась и начала разбегаться. Парень и девушка, почувствовав свободу, бросились бежать. Степанова сняла еще одного бородача,
Парень внимательно смотрел в сторону скалы. Степанова приподнялась и махнула ему рукой. Тот заметил. В окуляр женщина видела, как он что-то сказал своей спутнице. Схватил ее за руку и потащил к скале. Марине пришлось убить еще двух бандитов. Остальные затаились, сообразив, что со снайпером шутки плохи. Оценили и выгодную позицию.
На пути у бывших пленников находились кустарниковые заросли, подходившие почти к самой вершине скалы. Несмотря на то, что ветки были еще голые, это все равно мешало прицеливаться и создавало какое-никакое, но укрытие. Маринка смотрела, как они поднимаются, одновременно контролируя вооруженную толпу внизу. Ей пришлось стрелять еще дважды и снова точно в цель. Душманам это не понравилось, но расстояние для открытия автоматного огня было слишком велико. Они попытались стрелять по ней из винтовок. Быстро поняли бесполезность попыток. Перебежками старались подобраться поближе. Марина встретила их новыми выстрелами.
Когда в грязи растянулось еще двое, остальные бородачи задумались. Снайпер подобного класса, да еще и со стороны русских — такое было впервые. Парень и девушка находились уже метрах в ста от вершины. Степанова разглядела, что рука парня висит плетью, по пальцам течет кровь и он с трудом карабкается наверх. Лицо девушки тоже разбито и на белой блузке с красным бантом полно кровавых пятен. Она подпустила их еще на семьдесят метров и по-русски крикнула:
— Стоять! Кто вы?
С сильным акцентом парень объяснил:
— Агитаторы из Кабула, Нафтулла и Хасан. Моджахеды схватили, шофера убили. Нас хотели забить камнями. Не стреляй, сарбаз!
— Откуда русский знаешь?
— Мы в Москве в медицинском институте учились три года, пока здесь революция не началась. Родители потребовали вернуться.
— Хорошо, идите сюда. — Увидев лицо в маске, афганцы отшатнулись, но женщина успокоила: — У меня лицо изуродовано. Это чтоб не пугать!
На вид обоим было не больше двадцати. Иссиня-черные волосы девушки подстрижены и слегка вились. Тонкое лицо парня гладко выбрито. Марина бросила девушке бинт:
— Перевяжи напарника, а я этих приятелей погоняю немного. Тропы вокруг знаете?
Ответила Нафтулла, перетягивая руку Хасана:
— Нет. Мы городские. Родились в Кабуле.
Марина вздохнула:
— Ясно. Тогда придется мне путь выбирать. Нафтулла, ты стрелять умеешь?
— Плохо. А что?
— Пока я карту изучаю, надо за типами внизу последить.
— Только это? Послежу!
Агитаторша улеглась за камнем. Степанова
— Ну, вот что, ребята… Надо нам отсюда выбираться, пока они тяжелую артиллерию не притащили, типа гранатомета. Хасан, автомат сможешь использовать при случае?
— Смогу.
— Тогда забирай Нафтуллу, спускайтесь со скалы и ползите вдоль гребня вот в том направлении… — Марина махнула рукой вправо и протянула парню автомат: — Вскоре должна быть козья тропа. Поднимайтесь наверх на отрог. Я вас догоню. Давайте. Их там слишком много. Если подтащат пулемет с гранатометом, всем крышка будет. Вперед!
Парнишка кивнул и схватив за руку девушку потащил за собой. Степанова сменила обойму в винтовке. Внимательно посмотрела вниз. Поняв, что моджахеды атаковать не собираются, передвинула оружие за спину и тоже начала отход. Прежде, чем уйти, оставила маленький презент для преследователей, состоящий из гранаты с наполовину выдернутой чекой. Этому она научилась, случайно подслушав разговор двух инструкторов. Чека была слегка прижата плоским камнем: малейшее движение и она соскочит. А дальше — взрыв! Они ушли на километр от скалы, когда взрыв все же прозвучал. Степанова грустно хмыкнула и подумала, не слишком ли кроваво она начала свой путь поисковика? Обернувшимся афганцам пояснила:
— Ловушку устроил. Они теперь не сразу за нами кинутся. Тропу станут изучать. Давно вы агитаторами работаете?
Хасан вздохнул:
— Да нет. Это первый выезд. Если б не вы, стал бы последним…
— Что же вы без охраны?
Нафтулла объяснила:
— Это селение считалось мирным и лояльным к новому правительству. Никто не знал, что тут полно моджахедов. Куда мы идем?
— В Баглан.
— Но это так далеко! Мы находимся где-то в двадцати пяти километрах пути от Баглана. К тому же в горах, а у нас даже одежды теплой нет.
Марина кивнула и “успокоила”:
— Все правильно. К тому же придется сделать крюк, чтобы сбить преследователей со следа. Выйдем к дороге вероятно только завтра к утру. Доберемся до ближайшего российского поста. Там я отправлю вас с первой же колонной, идущей в Баглан или Кабул.
Нафтулла воскликнула:
— А вы? Разве вы не поедете с нами? Наши родители могли бы вас наградить за наше спасение! Они не бедные люди.
Степанова усмехнулась:
— Мне не нужна награда.
— Вы можете назвать себя?
— Искандер.
Нафтулла настаивала:
— У вас, русских, есть еще и фамилия.
— Просто Искандер.
— Мы запомним ваше имя, шурави.
Но прошли почти сутки, прежде чем они смогли спуститься к дороге. В горах было холодно и Степанова отдала горе-агитаторам запасную одежду из рюкзака. Хасан натянул теплое белье под брюки и рубашку. Нафтулла надела теплый свитер, а сверху на плечи накинула спальный мешок Марины. Ветер пронизывал до костей. Женщина, чтоб они не замерзли, давала отдыхать не более двадцати минут и снова заставляла идти.