У каждого своя дорога
Шрифт:
Сделав последний стежок, Грубер все-таки потерял сознание. Когда он снова очнулся, то чувствовал себя вполне сносно. Голосов не было слышно, и Грубер сделал попытку приподняться на своем жестком ложе и очень удивился, когда ему это удалось сделать. Присмотревшись, он определил, что лежит на кровати, а жесткой она была по одной простой причине — кто-то слишком умный, или чрезмерно заботливый вытащил из-под него матрас, оставив лежать на голых досках.
Свесив ноги с края кровати, Грубер некоторое время сидел, опершись на доски обеими руками, а потом попытался медленно
Рядом с кроватью стоял стул, на котором висела его одежда. Точнее то, что от этой одежды осталось, после незабываемой встречи с элитником. К счастью, фляжка с живчиком была на месте, потому что сил на то, чтобы идти искать куда-то запропастившихся Снегиря и Радистку, не было.
Сделав пару глотков, Грубер сел на этот раз на стул и принялся разглядывать обрывки куртки. Элитник вспорол ее вместе с животом снизу вверх, как мясник, потрошащий тушу. Грубер почувствовал тошноту и, отшвырнув в сторону окровавленные обрывки, припал к фляжке с живчиком.
— Я тебе одежду нашла, — в комнату вошла бледная Радистка и протянула Груберу стопку нового камуфляжного костюма. Приглядевшись, Грубер увидел также чистое белье. — Ты сможешь помыться? — Грубер неопределенно пожал плечами. — Пошли, я помогу тебе. — И она скинула с себя одежду и потащила его к одной из дверей, ведущей как раз в санузел.
На этот раз никакой сексуальной подоплеки не было. Грубер просто стоял, прислонившись к стене душевой кабины и закрыв глаза, в то время как Радистка мыла его тело.
— Знаешь, а к этому вполне можно привыкнуть, — Грубер криво усмехнулся, послушно поднимая руки, чтобы Радистка смогла как следует вытереть его жестким полотенцем.
— Не советую к такому привыкать, — Радистка бросила полотенце на пол и обхватила Грубера за талию.
— Это ты все заживила? — Грубер оперся на ее обнаженное плечо, и они дошли до кресла, куда Радистка сгрузила повисшего на ней мужчину. Она принялась одеваться и лишь когда застегнула последнюю пуговицу, ответила.
— Частично. Но частично это твоя заслуга и живчика. Грубер, после того как ты себя зашил, заживлять стало проще, но с тех пор прошло уже четыре дня.
— Я четыре дня валялся без сознания? — Грубер почувствовал головокружение.
— Да, а до этого было еще три дня. К счастью нам удалось найти эту базу. Снегирь сказал, что ты предположил наличие военной базы, и оказался прав.
— А где Снегирь? — Грубер натянул трусы, и, пошатываясь, дошел до кровати, чтобы взять фляжку с живчиком.
— Потрошит тех зараженных, которые напали на эту базу. Их было много, гораздо больше, чем я когда либо видела. Но военные оказались им не по зубам... пока не начали изменяться, — добавила она после секундной задержки. — Снегирь их убил. Они оказались зараженными все. Иммунных не было, а мозгов выйти с территории ни у одного из переродившихся не оказалось. Они едва передвигались, когда мы ворвались сюда. Их было легко победить.
— Так вот откуда материал для спека, — протянул Грубер, закончив возиться
— Нет. Были твари, которых Снегирь назвал руберами, но элитников не было.
— А вот это плохо, — Грубер нахмурился. — Чинк говорил о четырех элитниках. Одного я взорвал, значит, где-то бродят еще три.
— Грубер, по всему Стиксу бродят миллионы элитников, — Радистка вытащила из-под стола матрас и принялась расстилать его на постели. — Если зацикливаться на каждом — можно свихнуться.
— И чья это была гениальная идея положить меня на доски? — Грубер усмехнулся, глядя, как Радистка покраснела. — Понятно. Кэт, я жрать хочу, умираю просто.
— Да, я сейчас, — она метнулась к двери, а Грубер подошел к зеркалу и принялся себя разглядывать.
— Зина, в чем заключается мой второй дар?
— Твой мозг может входить в резонанс с мозговыми волнами элитников, — неохотно произнесла Зина. — Это довольно странно на самом деле.
— Что это мне дает?
— Я не знаю.
— Зина, что это мне дает, кроме жутчайшей мигрени?!
— Не ори, — Зина замолчала, а затем продолжила. — Пока невозможно ничего сказать. Возможно, когда-нибудь в будущем ты сможешь даже каким-то образом влиять на ту особь, в чью мозговую активность ты сумел вмешаться. Но пока ты только причиняешь боль себе и элитнику.
— Почему я не чувствую, что как-то влияю на него?
— Потому что все сигналы, которые могут как-то поддаваться расшифровке, блокируются сигналами ноцицепторов.
— И что же мне делать? — Грубер потер лоб. Его двойник в зеркале сделал то же самое.
— Повышать свой болевой порог, это единственное, что я могу посоветовать на данном этапе.
— А для этого мне нужен элитник в пределах досягаемости, который по каким-то неведомым мне пока причинам не сможет меня прикончить. Класс.
— Не драматизируй. У тебя в перспективе вечность. Если не погибнешь раньше, разумеется.
— Разумеется.
— С кем ты разговариваешь? — в комнату вернулась Радистка, которая тащила целый поднос различных вкусностей, в основном мясного происхождения.
— У него есть невидимая подружка, которая не прочь иногда поболтать, — вошедший следом Снегирь бросил на стол два довольно увесистых мешка. Один из них был немного поменьше, зато второй был размером с приличную барсетку, туго набитую ко всему прочему деньгами. — Спораны и горох. — Пояснил Снегирь. — И вот, мне удалось найти вот это, — на стол легли пять черных жемчужин.
— Здорово, — одобрительно кивнул Грубер и едва не подавился, потому что в это время старательно набивал себя едой, запивая живчиком. В госпитале ему объяснили, в каких ситуациях живчик сложно передозировать. Его случай попадал в рамки тех ситуаций. — А в том элитнике что было?