У каждого своя судьба
Шрифт:
Так и порешили – собрав свой небольшой скарб, ружья и топоры, люди направились вверх по течению реки, чтобы найти удобное место для поселения. Пройдя несколько километров по берегу, они с удивлением обнаружили вырубки кустов и деревьев для спуска к воде, а на одном из перекатов на песке следы человека. Отпечаток был чётко виден и оставлен человеком, который носил лапти. Также на песке были обнаружены следы волка или большой собаки.
Напившись воды из реки, путники присели на берегу на сваленное дерево и стали решать, что делать дальше. Вдруг
Сергий спросил: «Вы ничего не чувствуете?» Каторжник Евстафий поднялся, наморщил лоб и тихо произнёс: «Дым». Сергий: «Да, я чувствую дым, впереди нас горит лес!» Беглецы насторожились, что они могут оказаться в лесном пожаре.
Но Иоан успокоил беглецов – лес горит на той стороне реки, и им ничего не угрожает. Маленький отряд двинулся по берегу реки, через кусты, навстречу дыму, и через 500 метров они увидели, что лес горит на противоположном берегу, и ветер гонит огонь в сторону реки. Прислушались – лай собаки с того берега, где горят кусты и деревья. Посовещались и пошли дальше, чтобы понять, насколько большой пожар и откуда взялась собака.
К вечеру огонь на противоположном берегу начал стихать, ветер гнал последние языки огня к самой воде, оставляя после себя тлеющие пеньки и чёрную траву. Наконец путники догадались, что это люди отвоёвывают у леса участок земли! Вскоре послышались голоса, и они увидели людей с деревянными вёдрами, похожими на кадки. Был поздний вечер, ветер постепенно затихал. Люди подходили к реке, зачерпывали воду и неспешно, с осторожностью, чтобы не загорелись лапти, заливали водой ещё дымящиеся угольки на тех местах, где ещё несколько дней назад стояли берёзки, ольхи, а может быть, и хвойные деревья.
Стало темно, не слышна и человеческая речь, но вдруг за тем местом, где сгорел небольшой участок леса, залаяли две собаки; беглецы переглянулись – не заметили ли их люди с противоположного берега? Монах Сергий сказал, что надо узнать, откуда эти люди пришли, вероятно, где-то поблизости их жильё. Беглецы в темноте начали пробираться вдоль реки по берегу, обнаружив, что трава очень сильно помята – ходили люди. Спустя некоторое время на высоком берегу, на другой стороне реки, они увидели костёр, а во вспышках от языков огня был виден забор из высоких кольев. За забором отчётливо выступали три или четыре тёмных силуэта, похожих на небольшие домики.
Монахи переговорили между собой, посоветовались с другими беглецами и решились остаться выяснить, откуда в этом месте появилось жильё и что за люди здесь живут. Нарубив еловых веток, они заночевали в лесу, не разводя костра.
Утром поднялись все, кроме каторжника Евстафия, который свернулся калачиком и тихонько стонал. Сергий потрогал лоб у Евстафия и сразу же отдёрнул руку, каторжник «горел» от высокой температуры, начал бредить, вспоминал мать, а также произносил несколько женских имён.
Солнце поднялось
Монах Иоан, он был старше всех, сказал: «Вы как хотите, но надо спасать человека! Я пойду к этим людям и попрошу помощи. Если меня убьют, то идите вверх по реке, ищите место для жилья».
Иоан перешёл реку вброд, поднялся на крутой берег, подошёл к забору – послышался громкий лай и испуганный голос мужчины, второй голос сказал: «Убирайся восвояси или убьём!»
Монах ответил: «Мы плохого вам не сделаем. Нужна помощь, так как помирает человек».
Из-за забора женский голос спросил: «Вы кто? Откуда появились в этих местах?»
После паузы Иоан ответил: «Я монах. Мы бежим от произвола царских властей».
Прошло несколько минут, послышался скрип деревянных запоров, широкие ворота отворились, и Иоан увидел четырёх мужчин с ружьями и одну женщину. Пожилой мужчина с бородой до пояса спросил: «Где больной? Сколько вас человек?», после чего добавил, что если вы с добром, то поможем.
Иоан ответил, что больной лежит на противоположном берегу реки, а беженцев всего 6 человек.
Старик скомандовал молодому парню: «Федька! Бери плот и перевези сюда одного больного, а остальные пусть остаются на той стороне реки. Мы проверим, что вы за беженцы и какая ваша вера!»
Между тем Елисей, так звали старца, спросил у Иоана: «Знаешь ли ты молитву к Пресвятой Богородице – Царице моя Преблагая?»
Монах начал читать молитву: «Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородице, Приятелище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми, яко немощну, окорми мя, яко странна!»
«Достаточно, – сказал Елисей. – Ведите скорей больного».
Евстафия привели к дому, он едва держался на ногах, лицо было бледное, его трясло. Больного положили на лавку в прихожей, женщина принесла несколько горшочков из глины, закрытых крышками.
Пожилой мужчина, звали его Фёдором, закатал рубаху у Евстафия и начал сильно натирать больного содержимым из горшочков, сильный запах ударил в нос стоящим рядом с больным. Фёдор сказал, что больному будет легче после этих мазей, настоянных на муравьином яде.
Фёдор пригласил монаха Иоана в избу и стал расспрашивать его, кто они и как в этих местах оказались. После разговора Фёдор сказал, что можете здесь остаться, пока не поправится больной, а вас попросим помочь нам очистить землю от деревьев и кустарников и подготовить её под посадку овощей и посев ржи.
В дальнейшем Иоан узнал, что эти люди сбежали с разорённых земель из-под Новгорода, так как их грабили, убивали, сжигали дома князья киевские и московские в течении века.
Фёдор рассказал, что их трём близким семьям 9 лет тому назад удалось сбежать и уплыть на лодках по реке Волхов; а всего здесь сейчас живёт 14 человек: