У каждой ночи свой рассвет

Эм Ленская

– Зачем я тебе? Чего ты хочешь? – его глаза намокли, но яростное выражение лица говорило, что он готов бороться. Боевой. Я бы, наверное, оценил по достоинству силу его духа, но слишком для этого устал, потому оставил без ответа и повел вглубь жилища.

– Располагайся, – я усадил его на диван и укрыл лежавшим рядом пледом. – Пить-есть хочешь?

– Есть, – коротко ответил он, вцепившись в край пледа. Помню себя в его состоянии, я тогда проглотил здоровый шматок мяса с кровью и глазом не моргнул, за что после пришлось

расплачиваться жуткой рвотой.

– Сейчас принесу.

Кухня находилась в углу возле деревянной лестницы, ведущей на импровизированную мансарду, отведенную мной для спальни. Я открыл холодильник, когда услышал шлепанье босых ступней о голый пол, а затем и глухой звук, когда мальчишка распластался, не будучи в состоянии полноценно передвигаться.

Я подлетел к нему, еще точно не решив – помочь или же оттащить обратно прямо за ноги.

– Не трогай меня! – ерзая на заднице, он попятился назад.

– А ты прекрати орать! – гаркнул я и наклонился, хватая его за локоть.

– Больно, ублюдок! – заскулил он, пытаясь вырваться, но против меня был слишком слаб.

– Будет еще больнее, если сейчас же, мать твою, не угомонишься, – пригрозил я и повел его обратно. – Сядь сказал.

Не церемонясь, я кинул пацана на диван, отчего мебель жалобно скрипнула. Парень быстро поджал ноги, обхватив их руками. Его грудь учащенно вздымалась, а по щеке заскользила предательская слеза. Он по-прежнему выглядел довольно помято, на шее бурели следы крови, белки глаз покрыты сеточкой капилляров, нечесаные, почти по плечи, светлые волосы обрамляли бледноватое лицо. Однако первые признаки восстановления уже проявлялись: синяк на скуле, как и отметины на запястьях стали едва различимы, к нему возвращалась физическая активность, а тот факт, что он оклемался всего через сорок минут после ввода моей крови, говорил сам за себя. В любом случае ему все еще требовался сон, но скорость ассимиляции поражала.

– Прости, – извинился я, плюхнувшись рядом. – Но ты сам напросился, я же предупреждал.

– Кто ты? – всхлипнув, спросил он.

– Ладно, начнем с малого. Меня зовут Кирилл, – представился я. – Как я могу обращаться к тебе?

Молчание.

– Так не пойдет, приятель, – я немного придвинулся, но парень тут же вжался в противоположную ручку дивана. – Будет гораздо проще, если ты начнешь отвечать на мои вопросы. Дальше я отвечу на твои, обещаю.

Вероятно, взвесив все за и против, он произнес:

– Емельян.

– Твое настоящее имя? – с сомнением уточнил я. Не то чтобы мне была хоть какая-то разница, но уверен, Гриша захочет разузнать о личности недоубитого мужчины больше.

– Да.

– А фамилия?

Он нахмурился.

– Лебедев. Меня зовут Емельян Лебедев. Доволен?

– Вот только давай без грубости, окей?

Его взгляд загнанного зверя напрягал меня, предвещая нелегкий остаток ночи.

– Ты помнишь что-нибудь до момента, когда очнулся в моей машине?

– Я… – застыв с открытым ртом, он задумался. – Я был в мотеле с… каким-то парнем.

Опа!

А вот это уже интересно.

– Имя назвать можешь?

– Кажется, он сказал, что его зовут Макс. Или Матвей. Точно не помню, – Емельян пожал плечами.

– А как ты оказался с ним в том мотеле? Вы приехали вдвоем или встретились уже на месте? – продолжал я допрос.

– Он привез меня туда.

– Марка автомобиля?

– Откуда мне знать? – разозлился Емельян. – Ночь была, темно, и вообще он сразу посадил меня внутрь.

– Ты добровольно согласился уехать с ним? Где вы встретились?

– Зачем тебе все это? Ты мент? – внезапно спросил он.

Настал мой черед замешкаться. Я ведь и сам уже не знал четкого ответа на этот вопрос.

– Был когда-то. Теперь, вроде как, частный детектив, – решил, что подобный вариант наиболее уместен. Но Емельян, кажется, не впечатлился. – Так что насчет деталей вашей встречи? Просто расскажи всё, что помнишь, ладно?

– Можно мне воды? – попросил он, закашлявшись. – В горле пересохло, и привкус жуткий.

Металлический, горький. Вкус крови, предположил я. Даже после стольких лет в новой шкуре я все еще не привык к ее терпкости и резкому запаху. Россказни, будто для мне подобных кровь сродни сладкому вину – дикий вымысел. Кровь для вампира не более чем обязательное лекарство, без которого он станет пустой оболочкой, лишенной силы, пока медленно не угаснет.

– Только не вздумай снова сбежать, все равно я быстрее, – кинул я через плечо, уходя на кухню.

На этот раз Емельян послушался.

– Держи, – я протянул ему охлажденную минералку. Себе же я заварил крепкий кофе.

– Спасибо, – вот уж не ожидал благодарности. Хороший знак.

Он осушил четверть бутылки и поставил ту на пол рядом с собой.

– Я готов слушать, Емельян, – напомнил я, привалившись боком к спинке дивана. – Что случилось между тобой и этим Матвеймаксом? Это важно.

Емельян поджал губы и посмотрел в окно. Две трети ночи остались позади, но пасмурная погода, тянувшаяся без перерыва, по меньшей мере, неделю, словно бы сдерживала рассвет. Конечно, освещение в лофте имелось, но я так редко им пользовался в темное время суток, что войдя с Емельяном в квартиру, даже не попытался включить свет. По-видимому, его подобный расклад устраивал, как и меня.

– Вообще-то я живу в Выборге, но в Луге у меня есть тетя, так что периодически я стараюсь навещать ее, когда работа позволяет. Я без предупреждения приехал вчера около двух, но Инна – моя тетя, – уточнил Емельян, и, устав от лицезрения колышущихся на ветру штор, снова повернулся ко мне, – уже что-то запланировала на вечер, поэтому мы перенесли наш привычный совместный ужин, а я решил развлечься и пошел в бар.

– Макс, или кем бы он ни был, уже находился там? – нарушив обещание, перебил я, но Емельян не отреагировал. Теперь он бессистемно накручивал на палец бахрому по краю пледа, будто этот процесс помогал ему сосредоточиться на воспоминаниях.