У Кошки Девять Жизней

Бондарь Александр

– Да мне наплевать, - ответила Таня тихо, но уже раздражённо.
– Наплевать на всю эту твою философию. Робин Гуд - мерзавец. И я не знаю, был ли он когда-нибудь вообще. Жил ли когда-нибудь в Англии, в средние века, настоящий Робин Гуд - не знаю и знать не хочу. Но если и жил, то он точно был мерзавцем. И все эти "народные заступники" - разины и пугачёвы - все они тоже были мерзавцами. И Че Гевара - этот революционер-гомосек - он тоже был мерзавцем. Тот, кто убивает другого - он всегда мерзавец, а тот, кто убивает и при этом себя считает

героем и рыцарем - то он вдвойне, втройне мерзавец. Вот и вся моя философия. Коротко и очень просто. Я не верю в благородных разбойников. Они для меня мерзавцы. А мерзавцев я буду уничтожать.

– Да я не про это. Я про другое совсем. Ты ведь не уничтожишь всех, кого ты считаешь мерзавцами - не сможешь их всех уничтожить. Тебя ведь они уничтожат раньше. Ты плохо кончишь - тебя убьют...

– Я знаю это. Знаю, что я плохо кончу... У кошки девять жизней.

– Что?

– У кошки девять жизней. Пословица английская. Кошка - это я. Меня в ФСБ так называли. Кошка. Это было мое имя.

– Кошка...

– А кошку нужно убить девять раз...

– Кошка... Уедем отсюда! Честное слово! Ну его - этого Альберта...

– Нет.

– Что ты собираешься делать?

– Альберт умрёт. Умрёт на своей свадьбе. У себя дома. В своём особняке...

– Ты охренела...

– И после этого я исчезну из Нальчика. Навсегда...

– Ты не выберешься живой из особняка Альберта. Да там братва соберётся чуть ни со всей России...

– Значит, не выберусь...

Ещё раз наступила пауза, довольно долгая. Петренко аж вспотел. Он достал пистолет из внутреннего кармана куртки, взвёл курок.

– ...Закрой глаза.

– На прощание?

– Да. Закрой глаза...

Через минуту Петренко услышал звук отодвигаемого стула. Он распахнул дверь.

Кошка-Таня успела опрыгнуть в сторону, и пуля, назначенная ей, разбила стекло. Майор Петренко сделал второй выстрел - пуля ударила в стойку, за которой сейчас спряталась Таня.

Продолжая целиться, он подошёл ближе... потом ещё ближе...

– Брось пистолет!

Петренко не успел надавить курок. Теперь он и Таня держали на прицеле друг друга.

– Опусти дуло.

Таня приподнялась с корточек, продолжая внимательно целиться.

– Опусти дуло...

– Хорошо, - Петренко кивнул.
– Сразу... Ты и я... На счет "три"...

– Идёт...

– Один, два... три.

Оба ствола опустились одновременно. Не быстро, потихоньку.

Петренко перевёл дыхание.

– Теперь расходимся, - Таня шагнула назад.

Игорь стоял, остолбенев, вдавившись руками в стену. Он в первый раз в своей жизни увидел и услышал стрельбу так близко. Таня сделала несколько осторожных шагов: не говоря ни одного слова, она толкнула рукой дверь и выскочила на улицу.

Глава 28.

Вася не знал, где живёт Альберт. Ноги зачем-то принесли его к дому Оли. Холодная, уверенная решимость наполняла его, но, вот,

только конкретного плана у Васи не было.

Он бродил взад-вперёд по двору дома и глядел на горящие окна. Вася не был сентиментальным человеком по характеру и никаких особенных эмоций он сейчас не испытывал. В душе жила только злость. Но не на Альберта, не на Олю и не на себя, конечно. А просто злость - холодная, одинокая и пустая.

Вася хорошо понимал, что Оля для него закончилась - закончилась навсегда и уже безвозратно. Ему было решительно всё равно, как она отнесётся к этому его поступку. Какая, вообще, разница?!

О себе он тоже не хотел думать, хотя и догадывался, что последствия будут самые неприятные. Вася по жизни уверенно считал себя человеком случайным, лишним, напрасно родившимся, ненужным вообще никому и полагал, что, покинув однажды эту грешную землю, он ничего не потеряет. Практически ничего. А засадить нож в ближнего казалось ему чем-то достаточно жутким, но в то же время - естественным. Человеку, ведь, всё равно умирать; какая разница - сейчас или позже?

А вообще, Вася был твёрдо уверен в одном: думать следует меньше. На любую тему. Думание отравляет жизнь. И отравляет сильно.

Увидев Альберта с Олей, Вася обомлел на одну минуту. Не мог сдвинуться с места. Потом быстро отошёл в сторону. Ни Альберт, ни Оля не успели заметить его: они были заняты друг другом.

Оля зашептала что-то, обняв Альберта, прижалась к нему, губы их встретились... Вася скрипнул зубами. Теперь уже не просто злость - ненависть заклокотала в нём. Внутри сидел тигр. Тигр этот злобно ревел и царапался страшными, кривыми когтями.

Вася смотрел, как Альберт и Оля, стоя в стороне от фонаря, целовались несколько минут. Он достал нож. Выбросил лезвие. Пора. Момент пришёл.

Придавив упругое лезвие к грязной штанине, Вася шагнул вперёд. Он шёл, глядя на Альберта, насупясь и тяжело дыша. Он ничего не видел сейчас, кроме своей цели. Ничего вообще. Сейчас нанесёт он смертельный удар. Сейчас нанесёт.

Он подошёл близко, и Оля испуганно вскрикнула, отскочила назад. Нож вспрыгнул. Сверкнуло в темноте лезвие...

Сильные и крепкие пальцы сдавили ладонь Васи. Всё произошло быстро. Очень быстро. Это был телохранитель Альберта, внезапно появившийся из-за кустов. Вася остановился - он не ожидал этого. Нож его был уже в трёх сантиметрах от груди врага. Сейчас переменилось всё. Удар в челюсть - и Вася лежал на земле. Телохранитель спрятал в карман его нож. Достал пистолет.

Вася открыл один глаз: дуло - такое огромное, смотрело на него в упор. Конец?

– Нет!
– закричала Оля.
– Не стреляйте! Нет!

– Кто это?
– сухо спросил Альберт.

Оля глядела в сторону.

– Мой друг, - сказала она.
– Бывший.

– Бывший друг?.. Понятно.

Телохранитель приставил дуло к голове Васи. Тот от страха зажмурил глаза.

– Кончить его?
– вопрос был обращён к Альберту.

– Не надо, - Альберт покачал головой.
– Пусть домой идёт.