У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
– Н… Нет, всё в порядке, - я запнулся, думая, как ей объяснить, - как Эрику есть? Он не может снять маску.
– Ты не можешь есть в маске?
Я покачал головой, но все же решил попробовать. Острые края маски больно упирались в щёку, когда я жевал. Я сморщился.
– Эрик, всё в порядке?
– Эрик не может есть в маске, это очень больно. Края режут его щёку, когда он жует.
– Тогда как ты вообще ешь?
– В одиночестве. Эрик ест тогда, когда нет никого вокруг.
– Почему ты не сделал себе маску, в которой можно есть при людях? Да, некоторые шрамы у рта было бы видно, но это лучше, чем…
Я
– Эрику не с кем было обедать, он всегда был только один.
Кристин подошла к тумбе, где стояла кастрюля с рагу, и положила себе небольшую порцию, затем села ко мне за стол.
– Теперь я буду с тобой обедать.
– Тем не менее Эрик не может снять маску, он будет только пугать Кристин.
На мгновение задумавшись, Кристин взяла со стола ситцевую салфетку и начала как-то странно её складывать. Следующее, что я помню, это как она стояла надо мной и аккуратно стягивала с меня маску. Я собрался начать возмущаться и отвернул лицо, чтобы она не видела моего уродства, но она и не собиралась смотреть. Девушка приложила к части моего лица эту самую салфетку.
– Теперь мы сможем поесть вместе, - улыбнулась она. Я положил руку на салфетку, чтобы она не спадала. Я наконец мог нормально есть.
– Ну как?
– с сомнением спросила Кристин. Она, наверное, боялась, что этим заденет мои чувства, но я был благодарен ей.
– Лучшее рагу, которое Эрик когда либо ел. Эрик не знал, что Кристин так хорошо готовит.
– Ты мне льстишь, - рассмеялась она.
Когда я покончил с обедом, Кристин протянула мне маску и отвернулась, чтобы не смущать меня.
– Всё, - сказал я и медленно поднялся на ноги, подхватив трость.
– Спасибо за отличный обед, Кристин, а сейчас Эрик собирается пойти в свою комнату и отдохнуть.
– Хорошо,- кивнула Кристин. Она начала собирать посуду со стола, затем повернулась ко мне: - Помочь тебе подняться?
Я покачал головой и медленно вышел из столовой. Когда я поднимался по лестнице, а потом расправлял постель, я представлял, что когда-нибудь мы сможем сидеть с Кристин за одним столом и обедать без всяких масок или салфеток. Но это была не более чем фантазия, просто мечты. С этими мыслями я впервые провалился в долгий и спокойный сон, в котором меня не терзали уже привычные кошмары.
========== Глава 8 ==========
Глава 8.
POV Эрик
Зима становилась всё холоднее, все время падал снег, покрывая улицы и дома пушистыми хлопьями. Снег лежал повсюду и стоило только выйти из дома или даже просто взглянуть в окно, то сразу казалось, что вся земля покрыта миллионами маленьких бриллиантов, которые искрились и сияли при неярком свете зимнего солнца. Мне нравился снег. Было так здорово сидеть у окна и смотреть на этот бесконечный снегопад…
В доме, где нас поселили, было два камина: один в моей комнате, а другой внизу, в гостиной, где часто засиживались за книгами Кристин и Надир. В комнате Кристин его не было, что сразу мне очень не понравилось. Я пытался убедить Надира в том, что нам с ней нужно поменяться комнатами, но он сказал, что Кристин сама так хочет. Она хочет, чтобы я быстрее выздоравливал. Зная, что с ней и с Надиром спорить невозможно, я сдался.
Сегодня снег начал падать только ночью, и я сел у окна, чтобы полюбоваться, как снежинки, красиво и тихо кружась, медленно долетают до земли. В
– О чем думаешь?
– мои размышления прервал Надир, вошедший без стука. Он застал меня стоящим с тростью у окна. Перс положил на прикроватную тумбочку губку и кусок мыла. Затем притащил деревянное корыто, которое здесь было вместо ванны.
– На что это ты так пристально смотришь?
– усмехнулся перс и, подойдя ко мне, выглянул в окно.
– Ах, конечно же, ты снова мечтаешь о Кристин. Эрик, хватит изводить себя, Кристин здесь, с тобой, и она никуда не собирается уходить. Почему ты с ней не разговариваешь? Мог бы хоть два слова сказать девчонке без осуждения. Или хотя бы не смотреть на нее так, как только ты умеешь - с недовольством.
– Может быть, мне просто нечего ей сказать?
Надир закатил глаза:
– О чем ты говоришь? Чёрт, когда мы были в Париже, ты мне все уши прожужжал о ней. А сейчас она здесь, так почему бы вам не поболтать по душам?
– Об этом не может быть и речи. Эрик потерял Кристин тогда, в подвале театра, позволив уйти ей с Раулем. Какой теперь смысл добиваться её, когда она этого не хочет? Эрик хочет посмотреть, что будет дальше, - и зачем Надир снова лезет не в свое дело? Это касается только меня и Кристин, и больше никого!
– Не глупи, Эрик, - похоже, Надир терял терпение от моего поведения. Я мог его понять, ведь иногда мне казалось, что это так легко - подойти к ней и непринужденно заговорить о чем-нибудь, вызвать своими словами ее улыбку, увидеть, что она смеется, а не грустит, как обычно… Но когда я снова видел Кристин, все мои мечты рушились, словно карточный домик.
– Ты не должен так говорить. Твоя любимая женщина спит с тобой под одной крышей, разве не об этом ты мечтал долгие годы в подземельях? Она бросила Рауля, пойми ты это! Ну и плюс ко всему, ты обязан ей жизнью. Она вытащила тебя с того света, чуть не лишившись своей жизни! Я никогда не слышал о женщине, которая бы жертвовала собой ради такого человека, как ты. И это я говорю не о твоей внешности.
Я понял, о чем он говорил. О моем характере. О моем проклятом характере, который я, увы, не мог так легко изменить.
Надир двинулся ко мне и начал расстегивать пуговицы моей рубашки, видимо, пытаясь помочь мне принять ванну. Я резко отпрянул:
– Эрик уже в состоянии мыться сам!
– Замечательно, действуй. Как я всегда тебе говорю, Эрик, твое упрямство ни к чему хорошему не приведет, - с этими словами перс вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я вздохнул и, стянув рубашку, принялся медленно мыться, проводя мокрой мыльной губкой по испещренному шрамами телу. Света в комнате не было, я не зажигал свеч. Мне нравилось, как свет отражается от снега, такой голубоватый и бледный… Мой взгляд вдруг снова упал на Кристин, которая еще не ушла в дом.