У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
– … Посмотрите, какая тут кошечка, - вздрогнув от грубого голоса, я резко убрала руки с лица и оказалась прямо перед высоким смуглым цыганом, который самодовольно улыбнулся мне, обнажив свои желтые зубы. Ничего хорошего это не предвещало. Я беспомощно оглянулась.
– Женщина?
– спросил кто-то снаружи и послышались торопливые шаги.
Дрожащими руками я выхватила пистолет, который до этого прятала в кармане пальто. Мой палец задрожал на курке. Меня всю трясло, то ли от страха, то ли от холода.
– Котенок выпустил когти. Посмотрите на её милую мордашку… Ну же, иди к нам, не бойся!
Я
– Тут вместе с ней парень в маске. Медовый месяц, что ли, у них? А, крошка?
Меня резко схватили за руку и выволокли на улицу. Я начала кричать, но один из мужчин закрыл мне рот рукой.
– Ладно, - ловким движением цыган выхватил у меня из руки пистолет и направил его на меня, - нам нужно золото. Много золота. Скажи нам, где его взять, и мы не тронем ни тебя, ни твоего мужа.
– У нас н-ничего нет, - запинаясь, пробормотала я. Страх словно сковал меня.
– Мы бедняки…
– Да, да, а я король Англии, - усмехнулся он и начал приближаться ко мне, не сводя с меня дуло пистолета. Я отступила и, наткнувшись спиной на чью-то широкую грудь, в страхе отскочила подальше, но попалась прямо в руки тому цыгану. Он развернул меня и, обхватив одной рукой, грубо прижал к себе.
– Если у вас нет денег, ты можешь заплатить по-другому!
– одним рывком он сорвал с меня пальто, оставив меня в одной рубашке.
– Нет!
– закричала я, мой голос сорвался. Очевидно, Эрик услышал мой крик и собрал все свои силы, так как мгновение спустя он выскочил из палатки и набросился на первого попавшегося цыгана, пытаясь задушить его. Главный цыган, что до сих пор стоял около меня, кивнул остальным трем, позволяя расправиться с Эриком. Воспользовавшись тем, что он на мгновение отвлекся, я бросилась на него, пытаясь выцарапать ему глаза, когда неожиданно раздался залп из трех выстрелов подряд… Выстрелов из моего пистолета.
Все вокруг было в дыму. Я закашлялась, схватившись за горло, но все равно оглядывалась вокруг, ищя взглядом Эрика. Дым рассеялся, и я увидела, что двое цыган лежат замертво, и Эрик вместе с ними, а тот, что пытался домогаться до меня, стоял со спокойным лицом, сжимая пистолет в руках и взирая на убитых товарищей.
– Нет… - прошептала я, горячие слезы покатились по моим щекам, - нет! Этого… этого не может быть! Эрик! Нет!
Цыган, с еще дымящимся пистолетом, вновь направился ко мне. Я непроизвольно отступила, не сводя взгляда с Эрика. Видимо, он был еще жив, так как до меня донесся его стон.
– Почему твой муж носит маску?
– спросил главарь. Опустившись на колени перед Ангелом, он начал проверять его карманы. Эрик сморщился и застонал, но цыган не обратил на него внимания. Когда я не ответила, он продолжил, стягивая с Эрика маску, - это отвратительно! Он ведь не твой муж… Хочешь знать, как я понял это?
Я покачала головой, и тогда цыган притянул меня за волосы, заставляя смотреть на обезображенное лицо Эрика. Мой живот неприятно скрутило. Я видела его без маски несколько раз, он не внушал мне отвращения, но на этот раз его лицо, кроме багровых шрамов и ссадин, покрывал пот, смешанный с кровью. В причудливом свете зимнего солнца и нависших над Эриком
– Это ведь понятно, - продолжил он, - ты даже не можешь смотреть на него без отвращения! Посмотри, как он уродлив! Разве он может вызывать какие-нибудь чувства? Он ведь заставляет тебя быть с ним, принуждает… Но у меня есть идея получше.
С этими словами он вскочил и резко схватил за руку так, что я не могла вырваться. Он приволок меня к ближайшему дереву и прижал к нему, затем наклонился ко мне и его губы прижались к моим. Меня затошнило. Нет, этого не может быть….
– Только не это, прошу, нет!
– я закричала ему прямо в рот, извиваясь, чтобы он меня отпустил. Но цыган не внял моим просьбам. Его губы исказила жуткая ухмылка. Я почувствовала, как рука цыгана легла на мое бедро.
– Нет! Нет! Отпусти меня!
– Как такой монстр, как он, может претендовать на такое чудо, как ты? Как ты можешь смотреть на него в тот момент, когда ваши тела сливаются в одно? Как ты можешь даже целовать его? Всё познается в сравнении, я дам тебе больше, чем он. Не сопротивляйся.
– Остановитесь!
– умоляла я, - пожалуйста, не надо!
Я понимала, что этот человек хочет сделать. Это было мерзко, но, стараясь вырваться, я внезапно осознала, что своими криками и мольбами я только бесконечно ранила Эрика. Как он может лежать там, слыша все это, и не иметь возможности даже сдвинуться с места? Господи, он наверно чувствует себя таким бесполезным и беспомощным. Может, нужно прекратить кричать и сопротивляться? Может, будет лучше, если все произойдет быстро? Ведь наши судьбы в руках цыгана и своим сопротивлением я могу навредить Эрику…
Я всхлипнула и глубоко вздохнула, пытаясь остановить слезы, а потом… потом прекратила бороться. Видимо, цыгану понравилась перемена в моем поведении, потому что он хмыкнул и на минуту отпустив меня, принялся расстегивать свой пояс на брюках. Наверное, он решил, что я и так никуда не денусь. Я зажмурила глаза. Почему, почему я не могу просто потерять сознание, чтобы ничего не ощущать?…
Грубые пальцы цыгана одним движением разорвали пуговицы на моей рубашке. Он замешкался, так как я была одета не в платье, а в брюки. Затем отшвырнул меня и приказал:
– Снимай!
– судорожно вздохнув, я принялась снимать пояс, но недостаточно быстро, так как это чудовище грубо рыкнуло что-то сквозь зубы и снова прижало меня к дереву. Его руки нетерпеливо ощупывали меня. Время будто остановилось, всё происходило так медленно… Сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас оно выпрыгнет из груди. Господи, смогу ли я выдержать это унижение ради Эрика?..
Вдруг грянул выстрел. Я пораженно смотрела, как глаза моего обидчика становились стеклянными. Прошло всего несколько секунд, как он рухнул на землю, словно мешок картошки, но для меня это время показалось вечностью. Я всхлипнула и медленно сползла вниз по стволу дерева, обхватив себя руками. Человек, который стрелял, подбежал ко мне. Я подняла на него полные слез глаза. Его лицо выглядело обескураженным и растерянным, но в глазах словно горел огонь. Надир, как я была ему рада! Рада так, как никогда!