У любви не всегда красивое лицо

Eriksangelofmusic4ever

– Кто пишет? – в ответ на ее вопрос я пожал плечами и развернул письмо.

Первая строчка поразила меня настолько, что я забыл, как дышать. Все еще не веря своим глазам, я быстро пробежал глазами по неровным корявым буквам и только затем с ужасом выдохнул.

Эрик. Беда с Эриком. Эрик в госпитале и находится в критическом состоянии. Боже! Что могло случиться?.. Как он мог туда попасть? Ведь еще только вчера он был здесь и был здоровым и полным сил! Ну, быть может, не полностью здоровым, но уж точно не настолько больным, чтобы оказаться

в госпитале, да еще и в тяжелом положении!

Надо идти к нему! А Кристин?.. Черт! Я почти забыл за нее и вспомнил только тогда, когда она попыталась заглянуть в записку. Нет, не нужно ей пока об этом знать. Не нужно. У нее и так жизнь нелегка, а теперь еще и Эрик… Поэтому я быстро свернул записку и убрал в карман. Кристин явно заметила мою взволнованность и поспешность, с которой я припрятал письмо, поэтому она нахмурилась и спросила:

– Что там написано? Что-то важное, да? – она попыталась заглянуть мне в глаза, но я отвернулся. Видимо, это удивило ее еще больше, поскольку ее голос внезапно стал обеспокоенным: - И почему тебе пишут из госпиталя на Кони-Айленд?

Я прикрыл глаза. Что делать? Скрывать? Нет, это не выход. Сказать правду? Но она, несомненно, будет винить себя в том, что произошло. Хотя… Мы же еще не знаем, что именно произошло. Да, это и есть разумное решение. Нужно сказать правду, она и так наслушалась лжи. Да и она имела право знать.

– Эрик… - Когда я сказал это, она вздрогнула, словно от удара, и схватила меня за руку.

– Что? Что с Эриком? Не молчи же, ну! – в ее глазах я прочитал панику и страх. Она боялась того, что может услышать. Поэтому я решил не томить ее и быстро произнес:

– Эрик в госпитале. Он в критическом состоянии…

POV Кристин.

Я не могла сконцентрироваться на работе, все мои мысли вращались вокруг Эрика. Точнее о том, что с ним случилось. Наверняка, кто-то ранил его, ведь просто так он бы не оказался в госпитале, да еще и в тяжелом состоянии…

А ведь это всё моя вина! Если бы я не сняла эту чертову маску или хотя бы умела контролировать эмоции, - он не убежал бы, он остался бы рядом со мной, и никто бы на него не напал… Никто. Он был бы жив и здоров.

Я еле сдержала всхлип, грозящийся вырваться из моей груди. Эрик, Эрик, Эрик… Что с ним сейчас? И что будет дальше?.. Сможет ли он выкарабкаться? Я ощутила внезапный прилив уверенности: сможет, он ведь и не из таких передряг выходил. Он сможет! Он должен! Ради меня и ради Густава.

Что я здесь делаю? Мне уже давно надо было бежать в тот госпиталь и быть рядом с ним, а не торчать здесь, выслушивая крики доктора Гангла по поводу того, что два его работника пристрастились посещать работу, когда им вздумается. Он рвал и метал, и я его прекрасно понимала: мало того, что несколько дней назад меня весь день не было, так теперь еще и его лучшего пианиста нет на месте.

Я бросила тряпку, которой протирала стол и, вздохнув, подошла к директору. Он должен узнать, ведь иначе он может уволить Эрика, подумав,

что тот нарочно не пришел, а этого я не могу допустить.

Когда я рассказала все хозяину, он сначала непонимающе выпучил на меня глаза, а затем сорвался на крик и так внезапно, что я аж подскочила на месте:

– Он ЧТО?

– Он… Он был ранен прошлой ночью. Врач сообщил моему другу, что он пробудет в госпитале еще неделю или две. Я думаю, что после всего ему еще понадобится время для реабилитации.

– Это ужасно! Крах! Мне как никогда нужен пианист, а мой лучший виртуоз в госпитале!
– на тонкой и бледной шее доктора Гангла забилась жилка, мгновение спустя он выдохнул, потом закрыл глаза, а когда открыл - в них больше не было ярости и злости, только спокойствие и разочарование. Я даже ощутила невольное уважение и восхищение его потрясающей способностью контролировать и подавлять свои эмоции. Мне бы так… - Что ж, ладно… Мисс Дае, передайте Эрику, что я желаю ему скорейшего выздоровления, и если понадобится какая-нибудь помощь - пусть он свяжется со мной.

– Хорошо, сэр, - я с радостью вернулась к своей работе, раздумывая, что еще легко отделалась, ведь он мог сорвать свою злость на мне.

Работая, я постоянно смотрела на часы. Время так медленно тянулось, словно поставило себе цель нарочно подольше задержать меня на работе, а я очень хотела сегодня пойти и проведать Эрика. Наконец-то часы пробили пять часов вечера, и я, едва услышав их бой, на ходу скинула фартук, надела пальто и быстрым шагом, даже почти бегом направилась к Госпиталю.

По пути я изо всех сил старалась успокоить нервы, но это мне не очень хорошо удавалось, поскольку я была очень встревожена. Будет ли он мне рад? Вряд ли. Только не после того, как я с ним поступила.

Наконец я достигла своей цели и остановилась у небольшого белого здания. Оно было старинным и было видно, что никто особо не занимается его обустройством. «Конечно, - горько подумалось мне.
– Кому нужно украшать больницу для уродов?»

Я вздохнула, сжала кулаки и вошла внутрь. Сначала я шла по длинному мрачному коридору, лампочки в котором почти перегорели и сейчас слабо мигали. Вдоль стен тянулись скамейки, на некоторых сидели люди. Я сначала не поняла, почему госпиталь предназначался для уродов, но, присмотревшись поближе к людям, я все осознала.

На скамейках их было много: молодые и старые, высокие и низкие и у каждого было что-то не так. Всяческие уродства, язвы, искривленные ноги и руки, люди без глаз или без ног…

Это было ужасно. Я старалась смотреть вперед или под ноги, чтобы не выдать своего страха или отвращения, а они наоборот очень пристально смотрели мне вслед.

– Простите?
– Я прошла уже половину коридора, когда увидела более-менее нормальную женщину, не считая того, что у нее были ярко фиолетовые волосы и разного размера глаза. На ней был длинный голубой халат, и я поняла, что она здесь либо доктор, либо медсестра.