У любви законов нет
Шрифт:
Оливер невольно вздрогнул при словах «иметь любовников». Нет уж, подумал он негодующе, ты не должна принадлежать никому. Никому, кроме меня! Ты — моя женщина!
Ее рука была горячей и слегка дрожала.
— Ты меня поражаешь, — прошептал Оливер.
— В хорошем смысле или в плохом?
Он усмехнулся без малейшего оттенка веселья.
— Сам не знаю. И еще я не знаю, что сказать.
— Ты хочешь меня?
Слова вырвались из уст Зоэ сами собой, и она поспешно прикусила губу,
— Ох, Зоэ, — до крайности возбужденный, пробормотал Оливер. — Неужели ты не знаешь ответа? Вспомни, как мы целовались полчаса назад. Ты сомневаешься, что я хочу тебя так сильно, что боюсь умереть от желания?
— Тогда решающее слово за тобой.
— За мной?
— Думаю, я уже сказала все, что могла. Я хотела бы стать твоей любовницей.
— Ты еще сказала, что любишь меня.
— Без этого я не предложила бы тебе спать со мной. А что скажешь ты?
— Хочешь, чтобы я решал за нас обоих?
Зоэ кивнула. Не в силах сидеть на месте в ожидании, она взяла чашки и подошла к раковине, чтобы их сполоснуть. Оливер смотрел на нее — на изящную фигуру, тонкую шею, рассыпанные по плечам светлые волосы. Он видел, как напряжена ее спина, как сведены лопатки.
Не надо даже думать об этом, сказал он себе. Пара лет — и я уеду отсюда, а она останется. И что бы эта женщина ни говорила о кратковременном романе и возможных любовниках, своим отъездом я сломаю ей жизнь. Она привыкнет ко мне и не вынесет расставания. Да и я — тоже.
В горле его стоял комок. Невосполнимая потеря — вот что это такое. Оливеру было ужасно тяжело. Никогда в жизни он не плакал, разве что в раннем детстве, но сейчас ему хотелось разрыдаться. Может быть, вместе со слезами эта тяжесть выйдет наружу?..
Но он должен был поступить как честный человек. Ради нее. Ради них обоих.
— Зоэ…
Она медленно повернулась, с рук ее стекала вода. Лицо выражало одновременно надежду и страх.
Сделав над собой титаническое усилие, Оливер произнес:
— Спасибо за предложение. Это большая честь для меня. Я мечтал бы принять его, но вынужден отказаться…
10
Зоэ потеряла дар речи. Она могла только стоять и смотреть на Оливера. Ей стоило немалого труда открыто признаться в своих чувствах к нему, и еще труднее — пойти на жертву, предлагая ему временные отношения без перспективы брака. Но молодая женщина и представить не могла, что этот мужчина может отказать ей. И насколько это будет больно — тоже не представляла.
— Что? — переспросила она, все еще не веря.
Оливер медленно
— Ты не представляешь, как мне трудно это сделать. Господи, Зоэ, я хотел бы быть с тобой больше всего на свете! Но я считаю это неправильным. Ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему собираюсь уехать. И если мы станем любовниками, то момент расставания будет ужасен для нас обоих.
Тогда не уезжай, в отчаянии подумала она. Больше всего ей хотелось закричать об этом во весь голос. Не уезжай, останься здесь, со мной!
Но это означало бы мольбу, унижение. А она сегодня и так достаточно унижалась. Гордость — последнее, что у нее осталось, и Зоэ не хотела ее терять. Поэтому молчала. А потом села за стол и обхватила голову руками.
Оливер бросился к ней.
— Только не плачь. Прошу тебя, Зоэ!
— Я не плачу. Просто… очень устала. Меня как будто выпотрошили. Никогда я не чувствовала себя такой опустошенной.
Оливер положил ей руку на плечо.
— Ты — самая смелая и честная женщина на свете.
— И много мне это принесло пользы? Я начинаю думать, что никогда не найду мужчину, который полюбит меня.
Оливер сжал ее плечо сильными пальцами.
— Не смей так говорить! И не смей думать, что причина в тебе! Ты красива, умна, отважна, ты достойна любви во всех отношениях. Да что там, ты — мечта любого мужчины!
Да, однако единственный нужный мне мужчина отверг меня…
Зоэ стиснула зубы. Она понимала, что вот-вот расплачется. Не хватало только, чтобы Оливер жалел ее! Его жалости она точно не вынесет.
— Дело только во мне, — продолжал он. — Это я вырос в холодильнике вместо нормальной семьи, не способен жить на одном месте и все такое прочее. Я не умею любить и быть любимым. Виноват я, а не ты.
— Хорошо, как скажешь. — Зоэ отняла руки от лица, и Оливер увидел ее глаза, потемневшие, но совершенно сухие. — А теперь, послушай, почему бы тебе не пойти домой? Или на работу, как захочешь. Мы ведь сверили опись. Я хочу побыть одна. А разговор мы с тобой уже закончили.
— Зоэ…
— Пожалуйста, уходи. Я очень устала.
Он посмотрел на нее так, будто хотел что-то сказать. Но промолчал, убрал руку с ее плеча и направился к двери. На пороге обернулся.
— До свидания.
— До свидания, месье Сайленс.
Оливер скривился как от боли и быстро вышел.
— Где мои кукурузные хлопья? — изумленно спросила полная блондинка, когда Зоэ поставила перед ней тарелку с яичницей. — Я этого не заказывала!
— Ох, простите, мадам!.. Я, должно быть, перепутала заказ.
— Это я просил яичницу, — подал голос из-за углового столика усатый почтальон. — И еще тосты с беконом и маринованные грибы!