У мечты должны быть крылья
Шрифт:
— Да? — с сомнением произнесла Жанна. — Вряд ли. У вас же ничего не было.
— Так может будет?
— А ты бы хотела?
— Не знаю… — потупилась Ева.
— А он как — симпатичный?
— Очень. Я бы даже сказала, красивый.
— Тогда что ты теряешься? — удивилась подруга. — Бери его, пока тёпленький. Хороший секс с красивым мужиком ещё никому не помешал. Оторвёшься напоследок перед тем, как на Карибы отчалить. А то будешь потом полжизни на своего жирного
— Да? — призадумалась блондинка.
— Конечно!
— Да ну, — отмахнулась Ева. — Ерунду какую-то говоришь. Как я его «возьму тёпленького»? Сама буду навязываться, что ли?
— А почему бы и нет? С нормальными мужиками только так и надо. А то он стесняется, ты стесняешься, и в результате ни фига у вас не получается. Возьми да сама позвони!
— Куда? Я, что ли, знаю его номер?
— У Славки спроси.
— Ты чё, дурная совсем, Жанн? Он Пончику расскажет, а Пончик мне башку отвертит.
— Не расскажет. А хочешь, я сама у Славки спрошу?
— Не хочу я ничего, отстань!
— Ну и зря! — Жанна с усмешкой посмотрела на подругу.
Григорий вошёл в дом, шлёпая по половицам босыми ногами. Его мать сидела в комнате, устало обвалившись грузным телом на диван и задумчиво перебирая карты.
— Ну как клиентки? Усвистали уже? — спросил мужчина, одновременно прибирая с журнального столика сотенную купюру.
— Да, ушли. — Надежда Макаровна очнулась от раздумий.
— Чего хотели-то?
— Средство от импотенции взяли.
— И всего сто рублей оставили?
— Сколько оставили — столько оставили. Ты же знаешь, я денег не прошу. По нынешним временам, сто рублей — очень хорошие деньги.
— Дура ты, мать! — бесцеремонно произнёс Григорий. — На твоих каплях знаешь какие бабки можно поиметь! И за доллары продавать, а не за «деревянные»! Мужики сейчас хилые пошли, у каждого второго на «полшестого» висит. Озолотились бы, ей-богу!
— Ты бы лучше, чем рассуждать, работать пошёл! — огрызнулась знахарка. — Вот и озолотился бы, только без моей помощи!
— Да-а уж, на работе озолотишься, — проворчал сын. — Скорее, ноги протянешь!
Надежда Макаровна снова взялась перебирать карты.
— Меня сейчас другое беспокоит, — произнесла она.
— Что тебя беспокоит? — Григорий плюхнулся на диван и почесал небритую щёку.
— Эта девушка, которая сейчас приходила, станет причиной чьей-то смерти…
— Их две приходило, — покосился мужчина на мать.
— Да, две. Та, которая беленькая, с корзинкой. Я, кстати, даже не спросила её имени.
—
— Кажется, да.
— Ты ей об этом сказала?
— Нет. Вернее, сказала, но, мне кажется, она не поняла, что я имею в виду. Я сказала, что она погубит двоих людей.
— Даже двоих? — Григорий оглядывался в поисках дистанционного пульта от телевизора. — Девушка — киллерша, что ли?
— Я не должна была отдавать ей капли. — Надежда Макаровна схватилась за виски и прикрыла глаза.
— Почему?
— Она применит их во зло!
— А зачем тогда отдала?
— Испугалась! Карты сказали, что этой девушке покровительствует Дьявол. Если бы я не отдала ей капли, он жестоко отомстил бы мне! Я испугалась…
Женщина перешла на шёпот, пальцы её мелко затряслись.
— Мать, ты уже скоро совсем тронешься со своим колдовством. — Григорий нашёл, наконец, пульт и нажал на кнопку включения. — Дьявол какой-то ей мерещится… Сдам тебя в психушку на старости лет, чтоб мозги вправили!
«Я купил пиво и выиграл миллион! — заорал с экрана рыжий лопоухий парень, окружённый длинноногими девицами. — Теперь делаю, что хочу!»
— Сколько раз я тебе говорила, что я не колдунья, — с укором произнесла мать, встав с дивана и выходя из комнаты. Слушать надрывный крик телевизора она не могла.
— Мам! Пиво из холодильника принеси! — Григорий довольно вытянул ноги. — Может, миллион выиграю…
Глава 26
— Ир, иди помоги! Подол подержи вот здесь. — Наташа ловко орудовала ниткой с иголкой. Огромный кусок белого атласа был разложен на полу и занимал почти всё свободное пространство комнаты. На спинках стульев болтались какие-то кружева и ленты, обрезки ткани валялись в углах. С круглого обеденного стола была сдёрнута скатерть, а на её месте красовалась верхняя часть платья, выполненная в виде корсета. Белоснежная фата пенилась волнами на спинке дивана.
Наташа шила себе свадебный наряд.
— Ир! Оглохла, что ли?
Девушка, пристроившаяся на краешке дивана между фатой и шкатулкой с нитками, встрепенулась и послушно подошла к подруге.
— Давай! Где держать-то? — спросила она еле слышно. Затуманенный взгляд тщетно пытался сфокусироваться в одной точке.
— Ты чё, со смены, что ли? Не выспалась? Опять постояльцы всю ночь шастали? — Наташа внимательно посмотрела на подругу.
— Да… то есть нет. В смысле, я не со смены. Мне завтра на работу…