У мечты должны быть крылья
Шрифт:
— Кого ещё чёрт принёс?
Как бы в ответ на этот вопрос из-за дома появились четыре фигуры — три женские и одна мужская. По мере их приближения лицо Васильича приобретало всё более недовольное выражение. Навстречу ему шли жена Лена, тёща Егоровна и брат жены со своей супругой. Все четверо слащаво улыбались.
— Стёпа! — замахала рукой Лена. — А у нас гости! Виталик с Катей приехали!
Хозяин усадьбы, дождавшись, пока компания подойдет поближе, хмуро вопросил:
— Чего это? —
Улыбки с лиц родственников не исчезли, но из слащавых превратились в вымученные. Жена Васильича потупилась, испытывая явную неловкость. При этом никто из присутствующих не выглядел ни удивленным, ни шокированным. Выходка хозяина усадьбы молчаливо принималась как данность.
Нарушив возникшую паузу, подала голос тёща:
— Стёпушка, а мы уже заждались, стол накрыли, я пирог испекла!
— Пирог — это хорошо, — закряхтел Штырь. — Здороваться кто будет? — Вопрос был обращён к незваным гостям.
— Здрассте! — отозвались те нестройным дуэтом.
— Здрассте, — хмыкнул родственник, сверля парочку пытливым взглядом.
За спиной Васильича молчаливой группой стояли охранники, бесстрастно наблюдающие семейную сцену.
— Стёпа, пойдём в дом, — косясь на них, попросила Лена. Ей явно хотелось скрыться от посторонних глаз.
— А чего в до-ом? — вдруг обиженно, как ребёнок, протянул Штырь. — Погода какая! Я на улице хочу посидеть.
— Конечно, конечно, на улице! — засуетилась Егоровна, бросив раздражённый взгляд на дочь. — Мы сейчас там и накроем, и ужин туда подадим!
— Ужинать не буду — сыт, — произнёс Васильич. — А вот чайку попью! С тёщиным пирогом. С чем пирог-то, а?
— С зелёным луком, Стёпушка — твой любимый. — Егоровна была рада до смерти, что ей удалось купировать вспышку недовольства зятя. Вдвоём с дочерью они исчезли в доме, туда же поспешили ретироваться и шурин с невесткой.
— Степан Васильич, нам куда? — прозвучал из-за спины голос начальника охраны. Штырь обернулся.
— Давайте-ка «мерина» мойте, — отдал он распоряжение телохранителям. Те, облачённые в отглаженные костюмы, спали с лица, но возражать не посмели. — А потом все вместе езжайте на «козле» на завод, — продолжал командовать шеф. — Машину на заводе оставите — и по домам, отдыхать. Славка, «козёл» в городе помоешь! На мойку заедешь, вот тебе деньги.
— Так, может, и «мерина» в городе помыть? — с надеждой спросил начальник охраны.
— Нет, «мерин» мне завтра здесь нужен! — отрезал генеральный. — Бабенко в гости жду. Пусть приедет, позавидует!
Никита Петрович Бабенко был мэром города.
— Мойте как следует, чтоб блестел! Языками вылизывайте! Приду — проверю!
Распорядившись, Штырь заковылял
— Славка, семечки есть?
Тот кивнул.
— Отсыпь!
Воробьёв залез в карман шортов и с готовностью отсыпал начальнику порцию в протянутую ладонь. Довольный, тот продолжил свой путь.
Лена с Егоровной носились как заведённые, накрывая на улице стол к чаю. В таком же темпе крутилась и Катерина. А её мужа просто усадили под сосной в плетёное кресло. Кресла были сделаны на заказ, в соответствии с необъятными габаритами Васильича, и потому напоминали небольшие диванчики. На таком же диванчике разместил свой широкий зад и сам хозяин усадьбы, смачно сплёвывающий шелуху от семечек себе под ноги.
— Ну что, Виталя, как житуха-то? Ничего? — хитро прищурив один глаз, спросил Штырь.
— У кого-то, может, и ничего, — плаксиво ответил родственник, — а у нас плохо!
— Что так?
— Меня с работы хотят уволить…
— Да ну! Какие гады! — картинно всплеснул руками Васильич. — За что же это тебя, бедного?
— Сделок совсем нет, — продолжал плакаться шурин. — Народ без денег сидит, ничего не покупает. Не до жилья сейчас людям.
— Это плохо, — согласился хозяин усадьбы.
— Плохо, — кивнул Виталий.
— Что ж, совсем никто ничего не покупает? У нас всё-таки курортный город, спрос на недвижимость всегда был.
— Был, — опять кивнул родственник.
— А сейчас нет спроса?
— Нет.
— Плохо.
— Плохо.
Штырь продолжал лущить семечки.
— А ты арендой займись, Виталь! — посоветовал он. — Народ на отдых всё равно едет — лето же. Комнаты снимают, квартиры. Вот ты и возьми на себя посредничество.
— Не могу! — заявил тот.
— Почему?
— Конкуренция большая, вытесняют!
— А ты конкурентов сам потесни!
— Не могу!
— Почему?
Виталий шумно вздохнул, опустил глаза и отвернулся.
— Мальчики, к чаю! — певуче зазвучал голос Лены.
— Пошли чай пить, нищий ты наш агент по недвижимости, — с издёвкой пригласил Васильич. Виталий предпочёл не обратить внимания на едкий эпитет в свой адрес. Встав, он потопал на зов сестры.
Рассевшись за овальным плетёным столом, покрытым белоснежной скатертью, семейство принялось за трапезу. Огромное блюдо с ещё тёплым луковым пирогом источало аппетитный аромат. Вокруг него теснились многочисленные вазочки с печеньем и конфетами. Свежезаваренный чай янтарно поблёскивал в тонкостенных сервизных чашках. Хозяин усадьбы, довольно крякнув, положил себе внушительный кусок пирога. Отправив в рот значительную его часть, он принялся жевать, прижмурившись от удовольствия.