У мечты должны быть крылья
Шрифт:
— Ну, может, обойдётся… — Ира повернулась к висящему на стене зеркалу, расстроенно поглядела на своё отражение. Потрогала пальцами уже облупившийся нос и вздохнула. — Что гладишь?
— Джинсы, — шмыгнула носом сменщица.
— Чьи?
— Мужика из четвёртого номера.
— А зачем стрелки загладила? На джинсах стрелки не делают.
— Постоялец попросил со стрелками.
— Что за постоялец?
— Фиг его знает. Москвич какой-то.
—
Ксения с громким стуком отставила утюг.
— А мне без разницы, как у них, в Москве, носят. Мне сказали — я и глажу. Кстати, уже твоя смена началась. Так что бери-ка, дорогая, утюжок и наглаживай сама! — заявила она.
Ира безропотно подчинилась. Сменщица плюхнулась на продавленный, пыльный диван и закурила, выпуская струю дыма в открытое окно. Утреннее солнце весело пробивалось сквозь листву раскидистых дубов, растущих вокруг гостевого дома.
— Как смена-то прошла? — поинтересовалась Ира, разглаживая наведённые Ксенией стрелки.
— Да нормально, — отмахнулась та, — как всегда. Ивановну только вчера замучили.
(Ольга Ивановна была здешним поваром.)
— Кто замучил-то?
— Тётка из первого номера житья не давала. «Приготовьте, — говорит, — мне на ужин блюдо с местным колоритом!» — скривилась Прохина.
— Что? — приподняла брови Ира.
— «Блюдо с местным колоритом», — с расстановкой повторила сменщица.
— С местным — это с каким?
— С местным — это с местным, Ира! Что тут непонятного?
— А какой у нас местный колорит?
— Не знаю, — пожала плечами Ксения.
— А тётка откуда приехала?
— Да тоже из Москвы. В этом году москвичей как собак нерезаных.
— Тогда понятно, — Ира закончила глажку и сложила джинсы. — Куда их?
— Положи пока на стол, — показала подбородком Прохина. — Потом в номер отнесёшь. Или не носи, пусть постоялец сам придёт. Спустится со второго этажа, не переломится. Что тебе понятно-то?
— Про местный колорит понятно. Такое только москвичи могут сморозить, у них гонор зашкаливает. Считают, что везде, кроме Москвы, аборигены едят кузнечиков.
— Во-во, — согласилась сменщица, — Ивановна тоже так сказала.
— Ну и как она выкрутилась? — Ира тоже присела на диван.
— Ивановна-то? Принесла им абрикосовое варенье, — усмехнулась Ксения.
— И как? Сошло за местный колорит?
— Не-а. Тётка нос сморщила, говорит: «Я хотела чего-нибудь оригинального!»
— А варенье из абрикосов, значит, неоригинальное?
— Нет. У них, в Москве, такое же варят.
—
— Ха-а! — скривилась сменщица. — Точно! Скажу Ивановне, пусть в следующий раз так и сделает!
— Конечно! Захотели местного колорита — нате вам бычки азово-черноморские. Кушайте, не подавитесь только.
— Они не подавятся, — скептически произнесла Прохина. — Они нам эту банку консервную на голову наденут.
— Не наденут. Мы им рыбку на блюдо выложим, укропчиком украсим, картошку на гарнир сварим. Еще добавки просить будут!
— Ты что, серьёзно? — Ксения глянула на Иру с подозрением.
— Шучу, конечно! А ты что подумала?
— Девушки! — на пороге возник высокий, импозантный мужчина средних лет. — Я вам джинсы отдавал на глажку. Можно получить?
— Да, конечно, — привстала с дивана Прохина. — Вот они лежат — возьмите, пожалуйста.
— Спасибо!
Мужчина взял со стола сложенные джинсы, расправил их и нахмурился.
— Девушки! Я же просил загладить на брюках стрелки! Где они?
Ксения метнула рассерженный взгляд в сторону Иры. Та, сделав невинное лицо, произнесла:
— Извините, но стрелки на джинсах не заглаживают! Не принято.
— Где не принято? В вашей деревне? — возмутился мужчина.
— Вообще не принято, — пояснила Ира. — Во всём мире — в Европе, в Америке.
— Нам, в Москве, об этом ничего не известно, — с издёвкой ответил постоялец. — Сделайте мне, пожалуйста, стрелки на джинсах. Во второй раз прошу.
Мужчина швырнул брюки на диван.
— Третий раз просить не буду. Обращусь непосредственно к хозяину вашего заведения! — злобно выплюнул он и скрылся за дверью.
— Ну вот! — Ксения подскочила с дивана и схватила злополучные джинсы. — Вечно ты, Ирка, на рожон лезешь. Какая тебе, блин, разница — со стрелками он будет ходить или без стрелок? Сказали, как надо сделать, — делай и молчи.
— Ладно, наглажу ему стрелки, — Ира взяла из рук сменщицы брюки и снова встала к гладильной доске.
— Кстати, девушки, кто здесь только что курил? — Импозантный постоялец опять возник на пороге.
— Никто, — быстро среагировала Прохина. — Мы вообще не курим!
— Кто-то здесь, на первом этаже, курил в открытое окно, и весь дым поднимался прямо ко мне в номер! — Мужчина переводил возмущённый взгляд с одной девушки на другую.
— Кто-то где-то, но не мы! — распахнула Ира честные глаза.