У мужчин свои секреты
Шрифт:
Но, прежде чем отправиться в столовую, Рэчел поднялась к себе, чтобы вымыть руки и причесаться. Через пять минут она уже была готова спуститься вниз, но что-то заставило ее задержаться. Казалось, в спальне все было как прежде, и все-таки Рэчел продолжала ощущать какое-то смутное беспокойство.
Роза… Она стояла в вазе все такая же свежая, как и в тот день, когда Рэчел нашла ее на своей подушке. Рэчел, разумеется, поняла, что каждое утро в ее спальне появлялась свежесрезанная роза, но каким образом она попадает сюда, оставалось для Рэчел еще одной загадкой.
Интересно,
— Нет, я положительно сошла с ума, — пробормотала Рэчел, и это объяснение неожиданно показалось ей самым рациональным. По крайней мере оно избавляло Рэчел от необходимости заниматься какими бы то ни было расследованиями.
«Любое расследование чревато результатами, которые редко радуют», — часто говорил ее отец. И Рэчел была целиком с ним согласна. Особенно теперь.
Вздохнув, она достала из кармана конверт с письмом Тома и повертела его в руках. Письмо Тома, невянущая роза — это ли не бред сумасшедшей?
Рэчел подошла к письменному столу. Выдвинув верхний ящик, она уже была готова бросить туда письмо, но вдруг замерла. Что-то было совершенно не так, как должно быть, бумаги сдвинуты, да и ящик задвинут не до упора.
Недоумевая, она потянула ящик насебя. В глубине его лежала голубая бумага для заметок.
Медленно, словно во сне, Рэчел достала из конверта записку Тома. Она тоже была написана на голубой бумаге — на точно такой же бумаге, какая лежала в ее ящике.
И самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что этот набор бумаги Рэчел привезла с собой из Нью-Йорка всего несколько месяцев назад.
Десять лет назад в их доме не было такой бумаги для писем.
«Загляни в свою шкатулку для украшений, Рэчел». Стараясь справиться с нарастающим приступом паники, Рэчел метнулась к туалетному столику, на котором стояла небольшая шкатулка из коричневой кожи. Рэчел уже протянула к ней руку, но вдруг замерла. Мысль, так неожиданно пришедшая ей в голову, без сомнения, была абсурдной. С чего она решила, что найдет в шкатулке что-то новое? Ведь она открывала ее только вчера, чтобы положить серьги с топазом и взять серьги с бирюзой, и ничего не заметила. Даже если десять лет назад Том что-то туда положил, она давно бы нашла его подарок.
Даже если бы он положил что-то в шкатулку позавчера…
И, набрав полную грудь воздуха, она открыла крышку.
В верхнем вставном лоточке действительно не было ничего, кроме ее побрякушек — цепочек, кулонов, серег.
Вынув верхнее отделение, Рэчел отставила его в сторону и заглянула на дно шкатулки. Здесь тоже лежали украшения, но эти она надевала гораздо реже. Некоторые вышли из моды, некоторые ей просто разонравились, а вот у этого кулона распаялась дужка, но она так и не собралась отдать его ювелиру.
Отодвинув в сторону большой золотой кулон с рассыпанными по нему капельками алой шпинели, Рэчел вздрогнула. Под ним…
Под ним лежал золотой именной браслет тонкой работы, которого — Рэчел могла в этом
Осторожно, словно боясь, что он может обжечь ей пальцы, Рэчел достала браслет. На внешней стороне узкой золотой пластинки, замыкавшей цепь венецианского плетения, было выгравировано ее имя и дата рождения. На внутренней поверхности пластины тоже было что-то написано, но так мелко, что Рэчел с трудом разобрала буквы.
«Моей Рэчел в день рождения с любовью от Тома. 16 августа 1988 года», — прочла она.
Значит, это подарок к ее дню рождения. Только тот свой день рождения она не праздновала, потому что самолет Тома упал где-то в джунглях всего тремя месяцами раньше.
И вот теперь она получила подарок.
Через десять лет.
Бред. Безумие. Загадка.
Сжимая браслет в кулаке, Рэчел быстро обернулась. Стены, мебель, пол — все выглядело как обычно. Несмотря на то, что солнце светило неярко, в спальне — аккуратной и чистенькой комнате, принадлежащей молодой и серьезной женщине, было светло. Ни привидений, ни призраков, ни духов — никого, кроме самой Рэчел и ее отражений в трехстворчатом зеркале.
— Том?.. — прошептала Рэчел вдруг пересохшими губами.
Но, сколько она ни прислушивалась, ответа не было.
Да, наверное, и не могло быть.
Ну разумеется — не могло!
Пряча браслет обратно в шкатулку, Рэчел подумала, что все это тоже можно как-то объяснить. Голубую бумагу для заметок Том мог взять где-нибудь в другом месте, а она случайно купила спустя годы такой же набор. Что касалось самого подарка, то после гибели Тома Рэчел была в таком шоке, что вполне могла и проглядеть браслет, тем более что он лежал в нижнем отделении шкатулки, куда она заглядывала крайне редко. Но ведь с тех пор прошло десять лет! Неужели она действительно сошла с ума?..
До самого вечера Рэчел делала вид, что ничего не произошло. После обеда она снова отправилась помогать Дарби и осматривала один за другим ящики буфетов, конторок и комодов, которые рабочие поднимали из подвала. Было начало пятого, когда Фиона позвала Рэчел в кабинет. Там ее ждал Грэм.
— Как ты себя чувствуешь? И почему, черт возьми, ты мне не позвонила? — набросился на нее адвокат, как только Рэчел появилась на пороге отцовского кабинета.
В первое мгновение Рэчел даже не поняла, в чем дело, и лишь потом сообразила, что он имеет в виду.
— Извини, Грэм, я просто не подумала… Я была так потрясена! А как ты узнал?
— Вот как! — Он бросил ей сложенную газету. Это была местная ричмондская газета, на второй полосе которой, почти в подвале, была помещена небольшая заметка, посвященная вчерашнему происшествию. «Двое молодых людей едва не погибли под колесами автомобиля, который внезапно выскочил с проезжей части на тротуар. Водитель скрылся» — так, скупо, репортер описал вчерашнее происшествие, которое едва не кончилось трагедией. Если бы в газете не было упомянуто ее имя, Грэм вряд ли обратил бы на заметку внимание.