У нас есть мы
Шрифт:
Невыносимо хочется Жить – именно так, с большой буквы, чтобы не влачить существование, отмеряя его звоном монет и хрустом купюр, а попытаться понять правила игры, в которую тебя втянули, и выйти из нее так, чтобы сохранить себя, свою душу. А пока каждый день твое существование состоит из определенных клише: звонок будильника, чистка зубов, лихорадочные сборы дочери в школу, маршрутка, метро, пробежка до офиса, голливудская улыбка на приеме, обратный путь, магазин, забирание Катюни из школы, готовка еды/стирка,/глажка/уборка/приготовление уроков – последнее одновременно, виртуозно мечась по тридцати восьми метрам жилплощади, потом укладывание спать Катюни, а напоследок – семейные разборки с глотанием валерьянки
При появлении ребенка отводим взгляд и механически улыбаемся: «Что ты хочешь, малыш? Сказку? Да, мой сладкий, сейчас мамочка допьет чай и почитает. Иди в кроватку». И опять борцовская стойка в выжидании удара.
И тут…
– Мне предложили высокооплачиваемую работу в другом городе. Я думаю согласиться, – медленно цедит слова Алексей.
– Ну что ж, хорошо, – отвечаю я в полном ошеломлении.
– Думаю, это лучший выход.
– Если ты так считаешь…
– Буду иногда приезжать на выходные.
– А-а-а… Конечно.
– Ты сможешь взять няню. Я буду привозить деньги или переводить на твой счет.
– Ты думаешь, няня сможет заменить ребенку отца или мать? Я работаю с утра до вечера, устаю чертовски, а теперь помощи от тебя не будет совершенно. Таскать сумки с картошкой из магазина тоже буду я. Великолепно. И вечером никуда не сходишь, ребенка-то оставить будет не с кем. Наши бабушки и дедушки не особо мечтают нянчить внуков, да и живут на другом краю города.
Я пытаюсь сделать вид, что мне не больно. Вдох-выдох, вдох-выдох. Молчим. Вспоминаю, что обещала дочке почитать сказку. Поднимаюсь. Смотрю на Алексея.
– Это твое решение. Не буду тебя отговаривать. Решил – поезжай. Только предупреди заранее. Мне нужно найти няню.
– Я еще ничего не решил окончательно.
– Ты только что сказал мне, что хочешь согласиться на этот вариант, и поставил меня об этом в известность, даже не спросив, как я к этому отнесусь. А теперь идешь на попятную. Что ты за человек? Тебе нравится попусту трепать мне нервы? Наслаждаешься тем, что загоняешь меня в тупик и смотришь, как я буду решать новые проблемы, будто мало старых? Справлюсь, можешь не сомневаться. Не привыкать.
Ухожу из кухни в комнату. Катюня уже заснула, так и не дождавшись от меня сказки. Выбираюсь курить на балкон. По щекам текут злые слезы. Я плохая мать. Мне даже некогда почитать дочке книжку, поговорить перед сном, услышать, как прошел ее день в школе, все ли в порядке… Может быть, ее что-то волнует? Кто-то ударил, обидел или, наоборот, поцеловал?
Господи, что же мне делать? Петр говорит, что когда человек начинает заниматься практиками, постепенно его энергия меняется и приходит в диссонанс с энергией партнера, который не занимается саморазвитием. Многие пары из-за этого разводятся. Руки предательски дрожат, и в темноте пляшет огонек сигареты. Выбрасываю ее, посылая щелчком вперед. Совершая определенную траекторию, огонек падает и, теряясь в траве, гаснет. Решительно сгребаю с «семейного ложа» подушку и одеяло и перемещаюсь на кухонный диванчик. Покопавшись в шкафу, выуживаю
Мы вместе столько лет, что проросли один в другого, и отрывать частички придется с болью и кровью, с чудовищными потерями. Страх остаться в одиночестве, тоска по сроднившемуся с тобой человеку, по привычности к его недостаткам… И вдруг станет пусто, совсем пусто – ты больше не будешь ждать от него звонка с вопросом «Что купить по дороге?», прислушиваться к повороту ключа в замочной скважине… не надо будет гладить рубашки и брюки, покупать галстуки и носки, отнимать пульт от телевизора с недовольной физиономией: «Как ты можешь смотреть эту фигню? Переключи!» – много чего не станет; придется придумывать себе новые правила, чтобы из пустоты выкристаллизовалось нечто, похожее на семейный уклад теперь уже неполноценной семьи.
В школе будут понимающе ухмыляться: «Ваш папа в длительной командировке и не может прийти в класс и повесить жалюзи/прибить картинки/починить столы? Ну да, ну да, конечно…
Извините,
мы попросим
ДРУГОГО ПАПУ…
Мы понимаем, вам теперь… сложно приходится,
можете не приходить мыть окна,
попросим… ДРУГИХ МАМ…»
Другие мамы и папы, более полноценные благодаря свой семейной живучести, с недовольной миной сделают твою работу, пожимая плечами и гордясь тем, что у них-то ВСЕ ХОРОШО.
В подкорке мозга начинается война с памятью, с прошлым, война за настоящее и будущее. Мне надо найти другого человека. Я смогу. Буду счастливой. Хочу такого, как Петр: спокойного, занимающегося практиками, уверенного в себе, сильного. Нет, я не хочу именно его, я никогда не воспринимала его как мужчину, только как Учителя, но я хочу такого же!
Я не могу больше смотреть в окно, как в «Черный квадрат» Малевича! НЕ МОГУ-У-У!.. Счастья хочу, света, любви, ярких красок, чтобы как в дешевых рекламках телевизионных роликов – счастливая семья, солнце, рука в руке… Не могу больше под пытками, китайскими пытками водой, когда медленно капля за каплей падает тебе на лоб изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год…
С остервенением бросаюсь мыть окна, чтобы стекло показывало мир не сквозь туман и дымку, пыль и грязь, а так, как и должно быть – кристально ясно. Мокрой тряпкой выбираю из промежутка между рамами высохшие трупики бабочек с облетевшей пыльцой крыльев, нечаянно залетевших не туда и окончивших свою недолгую жизнь, пытаясь пробиться через стекло на волю. Ох, сколько можно во всем искать соответствия и метафоры, знаки судьбы?!
В детстве мы хотим, чтобы Дед Мороз приносил нам ТЕ подарки, чтобы на крыше обязательно жил Карлсон и прилетал каждый день в гости, а родители купили собаку и чтобы была своя добрая фея-крестная, которая подарит хрустальные башмачки или слюдяные стрекозиные крылья и волшебную палочку.
В ранней непорочной еще юности мечтаем о принце, ведущем в твою гавань корабль под алыми парусами, о принце, сражающемся с драконом и торжественно приезжающем под окна твоей неприступной башни на белом коне в сверкающих доспехах, мечтаем о том, как с честью выйдем из любого Королевства Кривых Зеркал, удачно сорвав личину с разных Йагупопов и прочих Нушроков, и тогда тетушка Аксал станет просто Лаской, Гурд – Другом, а Бар перестанет быть Рабом и станет свободным человеком…
Повзрослев, желаем обеспеченного, все понимающего мужа: красивого, как Аполлон, умного, как Платон, неприхотливого, как Диоген, богатого, как Крез, талантливого, как Еврипид…