У ПРУДА
Шрифт:
«Да, чёрные очки носят не от солнца, а от стыда. От стыда перед действительностью», - почему-то пришла в голову ей мысль. Откуда пришла?
Катя снова остановилась. Внутри было необычное ощущение, будто сквозь тебя, кто-то продёргивает невидимые, тончайшие нити и пространство вокруг – гудело, но как-то беззвучно.
Было не страшно, не больно, но – необыкновенно…. Потом исчезло всё. Катя посмотрела на солнце. Оно казалось чистым и умытым, и несло только свет и радость!
Кирилл зайдёт сегодня вечером и они пойдут на усадьбу. Потом они пойдут к нему. Так
И почему нужно чего-то ждать? Они не будут ждать, они будут что-то делать, там, на усадьбе. Их туда тянет – обоих. Там – будет прекрасно! Там будет что-то такое, чего никогда не было! Для них, и для всех…
«Он обещал принести мне щенка…» – улыбнулась Катя, - «…маленького, пушистенького, как зайчонка. Но он вырастет, и я буду гулять с ним, и мы будем ждать Кирилла, пока он служит», - думала про себя Катя. Она вздохнула глубоко и продолжила рыхлить грядку.
Когда Кирилла не было рядом, Катя старалась чем-то занять себя, спрашивая у бабушки, что бы поделать, даже залезла на чердак однажды, что б разобрать там старые вещи, а может, что б побыть одной. Но когда заняты руки, мысль остаётся свободной. И летит мысль, куда, она Катя, захочет. Летит, никого не спрашивая, и останавливается, где ей захочется. Потому, что мысль – вольна! И мысль увлекла её снова в сегодняшний вечер, который ещё не наступил. Да, он ещё не наступил, а мысль уже была там. Интересная штука – мысль.
Катя снова подумала о матери Кирилла. Что её спасло тогда, поддержало…. Ведь, невозможно было бы жить дальше! Для чего? Конечно! Вот соломинка! Для сына! Ей оставалось жить только для него. Все остальное, - связанное с ней самой, - рухнуло, исчезло навсегда… Ребёнок! Смысл – в его жизни. Смысл – в его счастье! Она верила в это и ждала этого. И вот Кирилл повстречал Катю…. И, наверное, поверил в своё счастье! Значит, сегодня…
Катя остановилась опять, и вздохнула… Странная штука – мысль! Быстрей бы уж произошло всё…
Бабушка позвала обедать. Сидя за столом, Катя была задумчивой. Ела молча, и отрешённо смотрела в окно. Застынет на секунду, - опять ест.
– Не беспокойся, Катенька, - спокойно заговорила баба Варя – Ирина, она, женщина не заковыристая, простая, тебе понравится. Не замыкайся, только, в себя…, открытой будь, как есть… Ведь ей тоже посмотреть охота, на Кирюшину-то любовь…
– Ох, бабушка… - вздохнула Катя, - как-то не по себе…
– Да, что ты, Катенька! – подняла бабушка брови, - да,
Ирина, рада-то как!
– Откуда ты знаешь, бабушка? – может и не так всё!
– Откуда, откуда…, так сама она и сказала.
– ???
Сегодня время совсем не торопилось. Шло себе, так, не спеша. Катя часто поглядывала в окно. Хоть бы быстрей Кирилл пришёл. С ним спокойно, хорошо. Он посмотрит, улыбнётся и всё как рукой снимет. Ну он не всегда бывает рядом. Не
Она обернулась и увидела в окно Кирилла. Он прислонял к палисаду какие-то палки. Затем он вошёл в дом, и Катя тут же повисла у него на шее.
– Наконец-то, я еле дождалась…
– Здравствуйте тетя Варя! – сказал с улыбкой Кирилл вышедшей на шум бабушке.
– Здравствуй, Кирюша!.. Катя! Ты оторвёшь ему шею! – укоризненно покачала головой бабушка.
– Я его слишком долго не видела! – не поворачиваясь к ней, ответила Катя.
– А что ты там принес?
– Это вехи. Надо обозначить границы участка…
– Хорошо! – посмеялась она и опустилась на пол.
– Ой, Кирюша, не пришлось бы тебе её на руках носить!
– Так пришлось уже…, через минуту после знакомства… Все трое – засмеялись.
Не спеша подойдя к усадьбе, Кирилл с Катей остановились под липой.
– Ну вот, - сказал Кирилл, - положив вешки в траву, теперь давай обойдём всё, посмотрим…. У меня мысль одна есть…
– Давай, - задумчиво ответила Катя, оглядывая поляну.- Знаешь, - продолжила она, - сейчас мне кажется, что раньше я считала важным, необходимым, чему меня учили, так старательно, теперь выглядит ненужным. Нелепым, даже…. Оказалось, что я ничего не умею, и всему нужно учиться заново…, разве, немецкий, только…
– А скажи, что-нибудь, по-немецки…
– Что, например?
– Ну, что-нибудь важное для тебя!
Хм… - ухмыльнулась Катя, зажмурившись на солнце:
– Майн херц хабт дихь... – сказала она и улыбнулась, вопросительно, ожидая реакции Кирилла.
– А как это перевести?
– Ты что, в школе, двоечник был? – засмеялась она, прикрыв рукой рот.
Кирилл усмехнулся громко,
– Да нет... У нас английский был…
– Ты - в моём сердце… - перевела тихо Катя, медленно шагая рядом.
– Это важное? – так же тихо спросил Кирилл и остановился.
– Да… - Катя прильнула к его губам.
… Потом они медленно двинулись дальше, к противоположенному краю усадьбы.
– Ты зря сказала, что ничего не умеешь.
– Ах, вон что! – посмеялась Катя снова.
– Я не об этом… - посерьёзнел Кирилл. Ты мою жизнь изменила, перевернула просто….Я и не думал…. Знаешь, как один философ сказал: - «Раньше, я думал – только любить, а теперь люблю, только думать». Только у меня наоборот всё! – посмеялся Кирилл.
– Это место, десятилетиями стояло…, а ты…, ты вдохнула сюда жизнь…. Никто так не сумел.
Катя шла не спеша, её лицо озаряла трогательная улыбка.
– Загт мир, битте, нох айн малль!
– Что?
– Скажи мне, пожалуйста, это ещё раз...
Они подошли к краю поляны. Катя светилась тихой радостью.
– Ты говорил, что у тебя есть мысль одна?
– Да, вот посмотри сюда! С трёх сторон насаждения вокруг усадьбы – показывал рукой Кирилл, а здесь граница, дальше спуск, луг и река вон! Тебе не кажется, что…