У рассвета цвет заката.Книга 1

Арина Ирина

— Спросила, кто он. Что еще можно спросить, когда надо сразу много, а разрешено всего один?

— А он ответил: «капитан Сартар».

— Почти… «Капитан Чаршон Сартар». Ну да, я понимаю, что это деталь, просто… Леф, вот можно так?

— Только так и можно. Хорош был бы разведчик, выкладывающий информацию о себе первому встречному.

— Я не первая! То есть, не встречная! То есть… — что мое возмущение выглядит глупо, а звучит еще хуже, объяснять было не надо, сама поняла, и надо было или признавать это или повернуть все как-то так, чтобы оно обрело хотя бы намек на логичность, или вообще повернуть весь разговор в сторону от сложного момента.

Масса вариантов и все одинаково плохи. Выглядеть дурой в глазах Лефлана очень не хотелось, а всякие разные «виляния» с ним не проходили, да и неприятно было устраивать такие игры с Лефом. Так что из массы оставался всего один. — Ладно, пусть. Ты прав. И он прав… Нет, он не совсем прав. Мог бы просто сказать, что не ответит, и разрешить поменять вопрос. Я бы тогда…

На этом я замолчала, и остаток аллеи Героев мы прошли в тишине. Полной тишине, без разговоров и под «тихим» щитом, Лефлан его поставил, едва покинули территорию школы.

— Не находится правильный вопрос? — он спросил, когда уже повернули на мою улицу.

— Не-а! Совсем! Получается, он ни на один не ответил бы. Или ответил бы так, что все равно не ответил. Вот про императора, например. Или про институт Сантории. Да про что ни спроси, они все с ним связаны. Значит, не ответил бы. Выходит, я правильно спросила. Если знать, кто он, можно понять все остальное. Кроме того, что они сами не знают. Про мирон же нет смысла спрашивать? Нет. Верно ведь?

— Почти. На один вопрос он бы тебе ответил.

— Ты знаешь какой, но мне не скажешь. Так, да?

— Так. Я его сам задам. Что с моделированием?

На секунду у меня сложилось впечатление, что Лефлан не понял или прослушал то, что я рассказывала. Секунда оказалась долгой, я даже успела ляпнуть:

— При чем здесь моделирование? По-твоему, я должна была это у него спросить? — и получить в ответ на удивление терпеливое:

— Я хочу знать, какую ситуацию построили для тебя.

— А… давай потом? — рассказывать все это Лефу не хотелось до такой степени, что я готова была сбежать. — Мы уже пришли.

Мы уже, правда, почти подошли к дому, даже запах свежего хлеба ощущался. От нашего дома всегда пахло горячей выпечкой, с самого раннего утра, папа вставал до рассвета. Я помнила, как однажды он уезжал на лечение, и все наши соседи по улице жаловались, что просыпаться, не чувствуя этого запаха трудно, день не хотел наступать без булочек и крендельков Кармира Эргона. Папа шутил, что все правильно и на улице Утренних снов по утрам положено спать, но было видно, как он доволен признанием мастерства.

— Я не спешу. Проходи. Вперед, Вайра!

Если Лефлан что-то решил, бесполезно даже пытаться сдвинуть его с намеченной дороги. Сам отворил ворота, посторонился, то ли пропуская меня вперед, как положено по этикету, то ли страхуя, чтобы не сбежала, в отношении меня с этикетом Леф не слишком заморачивался, поздоровался с мамой, возящейся в цветнике, поприветствовал выглянувшего из окна пекарни папу. Все чинно и благопристойно, а что у меня эта благопристойность изрядно разбавлена кислым выражением лица, так оно только меня волнует, родителям некогда, они Лефу радуются.

Уже через четверть часа я высматривала особый порядок в круговороте чаинок и по слову выкладывала Лефлану построенную для меня ситуацию. Он не торопил и оторвать взгляд от чашки не требовал, как бывало обычно, молчал, слушал, и вопрос задал всего один, не тот, что я ждала, не про анализ модели:

— Что ты решила?

— Что про что? Про ошибки я еще не думала, у меня

времени не было, — теперь, когда пересказ до дрожи пугающей вероятности закончился, вернулась способность нормально говорить, и смотреть стало можно на него, и не повторять про себя через каждое выдавленное слово: «Не допустите, Всевидящие!». — А про школу… Сначала я решила уйти, но это еще до того… всего… Сразу уйти. Потом, пока дорожку отрабатывали, поняла, что надо не сразу, а… в общем, не сразу, надо год доучиться. Ну, глупо как-то в середине года школу менять, — причина передумывания была, естественно, не в школе, на дорожке препятствий до меня дошло, что, распрощавшись с ней сейчас, я потеряю полгода близости к Лефу. Вот он закончит и вместе уйдем. Но разве ему об этом скажешь? — А потом решила совсем не уходить.

— Из-за услышанного?

— Да, и… Нет. Из-за другого… такого… — это тоже не очень получалось сказать, и не сказать не получалось. — Я предупредила капитана Сартара, что собираюсь уйти. Знаешь, о чем меня спросил? Что бы я предпочла, случись это в реальности. Чтобы рядом оказалась я, ничего не знающая, или я, точно представляющая, что делать и как себя вести. Вот ты сам что бы предпочел?

— Чтобы тебя там не оказалось, — это ответил какой-то совершенно новый Лефлан, которого я ни разу не видела. Он всегда был решительным и на решения быстрым, и четким, и никогда не был мямлей, но и таким жестким тоже никогда не был. А то, что он сказал дальше… Это совсем с ним не вязалось. Леф и просить? Несовместимые понятия. Тем не менее: — Уходи из школы, Вайра. Считай, что это моя просьба. Выполнишь?

И ушел, не дожидаясь ответа. Просто встал и вышел. Остались две полуостывшие чашки с чаем, блюдо с пахучими булочками, и я, растерянно смотрящая на захлопнувшуюся дверь.

Неуместной этой растерянности хватило, чтобы не выпрыгнуть в окно и успеть перехватить Лефлана на выходе из дома, и не отправить ему «болталку» с криком: «Что все это значит?», а бестолково броситься за ним, в дверь, по лестнице, спотыкаясь на ступеньках крыльца… И не сразу, а через пару минут после его ухода. Будто какая-то обычная девчонка-неумеха, а не четверогодница школы МВВ. Видел бы это капитан Сартар…

Иногда озарение настигает не в самые подходящие моменты. Или подходящие, но понимаешь это… когда сумеешь понять. Меня озарение настигло меж столбов.

Я стояла стобом и улыбалась. Пустой улице. То есть, не пустой, конечно, с людьми, но без Лефа, поэтому пустой. А не улыбаться не получалось, и двигаться не получалось. Во мне поселилось такое счастье, что шевельнуться и спугнуть его было не просто нельзя, а абсолютно невозможно. Капитан Сартар, надежно прописавшийся в мозгах, как мерило и осуждение любых ошибочных поступков, возникший, казалось бы, совершенно не ко времени, стал отгадкой на загаданную им же загадку. Я поняла на какой вопрос он бы ответил. И реакцию Лефлана поняла. И… Всевидящие, дайте знак, что я не ошибаюсь! И еще…

— Прости, Леф, я выполню все, что ты пожелаешь, но не это. Я не уйду из школы.

Невесомое облачко «болталки» улетело к Лефлану, я постояла еще, пока не почувствовала, что оно добралось до адресата, и пошла перебирать, разбирать и анализировать свое поведение и вариативное развитие сегодняшней смоделированной ситуации. Просто так к Сартару не придешь, а мне нужен ответ. И очень нужно знать, как и что делать, если… Не допустите, Всевидящие!

Глава 3, настоящее — Пятый гарнизон — Старый тракт