У рассвета цвет заката.Книга 1
Шрифт:
На этом самообладание закончилось. Как признаться капитану, что наши с Лефом отношения перешли на другой уровень, я не представляла. Благо, Сартар не настаивал, ему хватило сказанного. Для объяснения того, что было для меня тайной:
— Способность ментального взаимодействия с другим человеком — одна из самых редких. Владеющие ей известны и состоят на особом учете. Само ментальное воздействие в Тугдоланте запрещено, начиная с две тысячи девятьсот третьего года, за исключением отдельно оговоренных случаев. Один из них — агенты внешней разведки. Императорским указом 14*2/7-29/70 агентам первых двух лет подготовки блокируют возможность передать сведения о роде их деятельности лицам, не обладающим соответствующим допуском. При попытке передачи сведений
И для объяснения того, что я должна была понять сама:
— Поведайте мне, Эргон, из каких соображений Вы отказываете Ют-Рашу в его достоинствах? В отсутствии ума и памяти он никогда замечен не был. Не понимаете? Очень плохо. Ваше отчисление из школы получило максимально широкую огласку. Продолжите сами?
Да, теперь я могла продолжить сама, предварительно покраснев еще сильнее из-за неловкости перед Лефом.
— Лефлан об этом знал, не мог не узнать, — действительно, не мог: данные об отчисленных из школы рассылались всем настоящим и бывшим ее учащимся, имевшим малейшие точки соприкосновения, мотивировалось это тем, что нам не помешает знать, как далеко продвинулись в обучении будущие коллеги, если когда-нибудь доведется вместе работать. Леф такие списки будет получать еще шесть лет, пока из школы не выпустятся нынешние второгодки. — Отчисленные в школу не возвращаются, об этом он тоже знает. Он не мог поверить, что меня отчислили… всех нас отчислили и взяли назад. Тогда… Тогда я не понимаю. Лефлан был уверен, что я в шифровальной группе. И порталы… «Сопредельные миры» преподают не всем, в основном крыле школы айм Манжур не бывает, только в нашем. Выходит… На Лефлана тоже воздействовали? Из-за меня? Капитан Сартар, извините, но я скажу. Это ментальное воздействие… оно какое-то очень неправильное. Нельзя лезть человеку в мозги и заставлять… думать, как надо…
— Думать вам никто не мешает, сегодня Вы должны были это ощутить, — возразил он, мгновенно охладив своим тоном мой пыл.
— Ладно, не думать, говорить. А Лефлан? Он думал…
— Вот именно, Эргон. Ют-Раш думал. Попробуйте сделать то же самое.
Я попробовала. И еще попробовала. И еще. Сартар не мешал и, вообще, был на редкость терпелив. Сидел, откинувшись на спинку стула, казался абсолютно расслабленным. Казался. К тем, кого можно застать врасплох, капитан не принадлежал ни в коей мере, и его расслабленность была лишь маской постоянной собранности, готовности к любым неожиданностям. Меня это поражало. Как можно жить в состоянии полной готовности? Не в минуту опасности, не в случае экстренной необходимости, а вот так, всегда. Мне такая жизнь представлялась балансированием на краю пропасти, где каждый шаг может стать последним. Наверное, на задании по-другому нельзя, но всегда… Что это? Опыт? Привычка? Ни одни нервы не выдержат подобных привычек. И зачем? Зачем это напряжение, когда вокруг свои? Не от нас же он ждет опасности? Да, и смешно представить опасность от учащихся школы, самые талантливые из которых стояли бесконечно далеко от капитана Сартара.
— Ваши выводы, Эргон.
— Лефлан знал… Он понял все и мне дал подсказку… подтолкнул. Я бы сама долго не дошла до… до этого, если бы совсем дошла когда-нибудь. Не попытавшись сказать, об этом ведь не узнаешь, верно? Леф… Лефлан не хотел, чтобы я думала будто обманываю его… Ой, нет. Получается наоборот. Или нет? Я не могу понять его мотивы, капитан Сартар.
— У Ют-Раша блестящие перспективы, чрезвычайно далеко идущие. Добавьте это фактор к своим рассуждениям.
Я добавила. Леф ни слова не сказал о том, где работает, даже не намекнул… Хотя нет, намекнул, у них есть общие проекты с Манжуром, но не факт, что они основные. Так
— Лефлану рекомендовано воздержаться от связи со мной. Не из-за рода и положения в обществе, из-за того, чем он занимается. Моя… специализация может стать угрозой его… деятельности, — подбирать слова, чтобы они несли верную нагрузку, но оставались абстрактными, было сложно. Много проще сказать: «Леф работает на империю или лично на императора, и ему не позволят встречаться со мной, потому что меня планируют отправлять в тыл потенциального противника, и вдруг, я проболтаюсь». Но я подбирала именно такие, сухие и отстраненные, они казались менее страшными. — При постоянном контакте…
И все. Абстрагирование помогать перестало. Ни одна абстракция не поможет, когда приходит полное понимание. Не будет у нас никакого постоянного контакта. Его просто не может быть в таком раскладе. Вне зависимости от войны всех выпускников школы ждут Киллитенс, Краетол, Вимптлех… любые государства Мелонты, где у Тугдоланта есть свои интересы. У сложившихся пар, вроде Райна и Мэлы, остается шанс работать вместе, под общей легендой. У нас такого шанса нет. Лефу не нужны были чьи-то рекомендации, хотя без них явно не обошлось, он сам это понимал.
А я… Правильно Лефлан сказал, с таким неумением смотреть вперед и оценивать ситуацию, агент из меня аховый. Ничего не сообразила там, в Скайэтуале, и неизвестно, как долго соображала бы, не подтолкни Сартар в нужном направление. И… Второе непонимание, не слабее первого: зачем это капитану?
— Я могу задать вопрос?
— Предварительно ответив на мой. Из каких предпосылок вытекает вывод об иномирности Андуаша Манжура?
Это был, наверное, единственный за сегодня вопрос, ответ на который затруднений у меня не вызывал. Не считая предпосылок Сартара. Отложить эту тему, когда я сама ее поднимала, и вернуться к ней, когда разговор шел совсем о другом… Но просто так капитан не делал ничего и, если выбрал такой порядок действий, значит, в нем был смысл.
— Во-первых, слова. «Критлиц». Я никогда такого не слышала, Лефлан тоже. И употребление сочетания «твою мать» в ярко выраженном негативном ключе. В Тугдоланте к матерям относятся уважительно, ими не ругаются.
— Стоп, Эргон. Вы в совершенстве владеете всеми языками Мелонты, чтобы пребывать в уверенности об отсутствии в них незнакомых Вам слов и идиом?
— И… чего? — видимо, я и тугдолантским владела не в совершенстве, слово оказалось абсолютно незнакомым.
— Фразеологизмов, — если Сартар задался целью продемонстрировать неполноту моего словарного запаса, ему это отлично удалось. Однако, смилостивился, расшифровал: — Устойчивое выражение, — и даже немного утешил: — В массовой речи эти термины еще не используются, пока они обкатываются в узком кругу лингвистов. Несостоятельность первой предпосылки понятна? Переходите ко второй.
— Он… айм Манжур сказал… дословно это звучало так: «Хватит того, что в Мелонту ваши соседи наперли». Можно было бы предположить, что Андуаш Манжур не из Тугдоланта, но тогда бы он не был допущен к руководству лабораторией и преподаванию в школе, законы империи это запрещают. И третье. Он сказал, что понимает смысл спящей памяти, и предупредил, что мы этого не слышали. То есть, как бы, нечаянно, проговорился и исправлял это. Я тогда не знала, что памяти… разуму человека можно такое… воздействие устроить, что в Тугдоланте это умеют.
— Теперь знаете. Ваше мнение изменилось?
— Нет. Вы его иномирность сами подтвердили, капитан Сартар. Косвенно, но подтвердили, еще в начале нашего разговора.
— Ошибаетесь, Эргон. Отметка наблюдательности не была подтверждением. Ваш второй факт я могу легко опровергнуть так же, как и первый. В законах Тугдоланта достаточно исключений, позволяющих лицам, рожденным за пределами империи, занимать высокие должности, и нет ни слова об ограничении для таких лиц возможности преподавать в любых учебных заведениях.