У смерти два лица
Шрифт:
Джордж Спанос берет жену за руку, и они оба кивают детективам, сидящим по ту сторону стола, в w Что произошло после возвращения Зоуи в Браун? — спрашивает детектив Холлоуэй.
Астер тихо вздыхает.
— Я покопалась в ее комнате. Компьютер она, конечно, увезла, но в ящике стола я нашла несколько флэшек. На одной из них было несколько фотографий Кейдена с какой-то симпатичной девчонкой, которую я не узнала, а еще — несколько писем, которые были вырезаны и вставлены в один документ. Датой создания всех фотографий была суббота, а последнее письмо
— Ты рассказала сестре о своей находке? Она подтвердила твою догадку? — спрашивает детектив Холлоуэй.
— Нет, прямо не подтвердила. Как я уже сказала, она не захотела со мной об этом говорить, — потому я сразу и поняла, что что-то не так. Наверное, она нашла фотографии и письма в ноутбуке Кейдена, когда ходила к миссис Толбот. Если бы я не нашла флэшку в ее столе, ничего этого не было бы, — подбородок Астер начинает дрожать, голос срывается, и мать снова касается ее ноги. — Если бы я могла все вернуть, я не стала бы заходить в комнату Зоуи. Я хотела бы этого больше всего на свете.
С другой стороны стола доносится громкий взволнованный всхлип, и Джордж Спанос прикрывает рот бумажным платком. Адвокат деловито записывает что-то в блокнот.
— Что было дальше, Астер? — спрашивает детектив Холлоуэй.
— Следующие пару недель я пыталась разговорить Зоуи. Кейден причинил ей боль, а она просто сидела сложа руки. Я не говорила ей о своей находке, потому что понимала, что на этом все разговоры закончатся. Я пыталась добиться, чтобы она сама мне все рассказала, но она притворялась, что все хорошо.
— Когда Зоуи приехала на зимние каникулы, я подумала, что все изменится. Но Рождество прошло, а все было по-прежнему. Если Зоуи не хотела ничего говорить мне — ладно. Но становилось понятно, что она не хочет говорить об этом и с Кейденом. Она всегда хотела, чтобы все вокруг были счастливы. А он пользовался ее добротой. Козел! — голос Астер едва не переходит в крик, рукава рубашки выскальзывают из пальцев, которые тут же сжимаются в кулаки. — Простите… — добавляет она, бросив быстрый взгляд на родителей.
Она переводит дыхание, потом снова оборачивается к детективам.
— В общем, я всегда приглядывала за Зоуи Она была самым лучшим человеком на свете, но совершенно не умела позаботиться о собственных интересах.
— Продолжай, — ласково просит детектив Холлоуэй, чтобы поддержать разговор.
— Когда Кейден под Новый год написал ей из Нью-Йорка и отменил все планы на тот вечер, она сказала мне, что ей нужно немного побыть одной, что она сходит погулять на пляж. Она плакала, — в глазах Астер стоят слезы, и она утирает их рукавом. — Я не могла допустить, чтобы она и дальше так с собой поступала. Это было нечестно. Поэтому я решила дать знак Кейдену. Проучить его.
Адвокат Астер откашливается, но не запрещает своей подзащитной говорить. Джоан нервно перебирает пальцами вдоль ключицы.
— Хорошо. Что ты сделала? —
— Я пошла в Уиндермер.
— Ты могла проходить на его территорию?
— В смысле было ли у меня разрешение там быть? Нет, но попасть на участок Толботов нетрудно, — отвечает Астер. — Нужно только протиснуться через запущенную изгородь. Они еще были в городе, и там никого не было.
— И куда ты направилась, когда прошла через изгородь?
— В конюшню. Кейден использовал дальнее стойло вместо тайника, прятал там выпивку.
— Ты раньше бывала в конюшне Толботов?
— Пару раз, пока мы все учились в Джефферсоне. Я знала об этом тайнике. Я бы оставила флэшку в его комнате, если бы могла, но в дом мне было не попасть. Поэтому я положила ее рядом с его виски, зная, что там Кейден ее точно найдет. Это должно было стать анонимным предупреждением, что кому-то еще известно о его тайне и что ему это с рук не сойдет.
— А что было дальше?
— Я пошла домой. Зоуи вернулась вскоре после меня и заперлась в своей комнате. Около девяти вечера она ушла на вечеринку у Джейкоба Трейнера, это всем известно. Я немного потусовалась с подругой, Мартиной, но ей к одиннадцати надо было домой. У нее очень строгие родители. После ухода Мартины я не могла уснуть. Я сидела в своей комнате и смотрела какую-то чушь по «Нетфликсу». Около часа ночи у меня возникло чувство, что что-то не так. Я почувствовала, что не надо было оставлять флэшку в конюшне. Мне все еще хотелось наказать Кейдена, но это были отношения Зоуи. Я понимала, что она очень разозлится, когда узнает, что я наделала.
Я все равно не могла уснуть, поэтому выбралась из дома. Я взяла машину родителей и поехала к Уиндермеру. Я могла бы пойти пешком, но, как я уже сказала, у меня было тревожное предчувствие. Я хотела побыстрее оказаться там…
Астер нервно вздыхает и смотрит на мать. Женщина кивает дочери, молчаливо разрешая ей говорить дальше.
— Когда я приехала в Уиндермер, — продолжает Астер, — я поняла, что что-то не так. Дверь конюшни была открыта, внутри горел свет. Я бросилась туда, но было уже поздно… — голос Астер срывается, и она закрывает лицо ладонями. — Зоуи лежала на полу, холодная. Она не дышала. Рядом с ней валялась бутылка из-под виски, а флэшки на месте не было, — она поднимает голову и смотрит прямо в камеру. — Зоуи никогда не пьет. Даже не так. Она. Никогда. Не. Пьет. Мне и в голову не могло прийти, что той ночью она пойдет в конюшню!
— Но она пошла, — говорит помощник детектива Мейси. — Что случилось после того, как Зоуи пришла, Астер?
— Не отвечайте на этот вопрос, — встревает адвокат Астер. — Детективы, моя подзащитная никак не может знать, что произошло до того, как она приехала.
— Я задам вопрос иначе, — говорит Мейси и оборачивается к Астер. — Пожалуйста, поставьте себя на место вашей сестры. Как вы думаете, что могло произойти, когда Зоуи пришла в конюшню?
Адвокат поднимает руку, но Астер все равно начинает говорить.