У состоятельных – свои проблемы
Шрифт:
– Да, ждет. Ждет один ученый из Пизанского университета. Он хочет издать свою книгу о политике и культуре Пизы в XII веке на английском языке. Книга плохо разошлась в Италии, надеется, что в Штатах и Англии найдет больше читателей.
– А вы представляете издательство?
– Нет, я всего лишь переводчик. Возможно, он попросит и отредактировать книгу. Я прочитала отзыв об итальянском варианте – не слишком хороший, много замечаний по стилю. Но не уверена, что с этим он согласится. А в целом – скучная книга. Но почти все, с чем приходится работать, – очень скучный материал.
– У вас маленький самостоятельный
– Нет, я фрилансер в издательстве «Гастон Галлимар», однако чаще работаю с издательством «Кийе» – скучные справочники. Но в этот раз меня предложили заказчику ребята из «Гастон Галлимар». Надеюсь, что договоримся с автором. Издательства такую обузу не берут на себя, приходится авторам оплачивать все расходы. Не думаю, что он справится с приличным тиражом. Соответственно, и мою работу ему не просто будет оплатить. Но куда он денется, книга ему нужна для карьерного роста. Лишь бы успеть до обеда, потом у него лекция.
Я снова мельком посмотрел на Натали, стараясь не смутить ее давно уже приобретенной французской бесцеремонностью. Дама лет за сорок, но далеко еще до пятидесяти, кареглазая, волосы не очень темные, кажется, естественные. На итальянку не похожа, хотя первые слова произнесла на итальянском, но увидев недоумение на моем лице, перешла на английский. Мне не показалось, что английский у нее «от рождения», да и глаза не характеры для англичанки. Прямо спросил:
– Вы ведь не итальянка и не англичанка? Француженка?
– Да, я живу в Париже, мать – француженка, отец – англичанин.
– Надо же, я тоже живу обычно в Париже.
– Обычно?
– Да, иногда уезжаю в Бургундию, там у меня домик. В начале зимы, когда в Париже уже дожди, в Бургундии очень хорошо дышится. Да и пишется неплохо.
– Вы писатель? Или ученый?
– Немного пишу, балуюсь для собственного удовольствия.
– И успешно?
– Конечно, нет. Сейчас не середина прошлого века, когда тиражи были огромными. Кто сейчас читает книги? Больше писателей, таких, как я, чем читателей.
– Это – правда.
Мы немного помолчали. Проехали Фабро, Кьюзи. До Ареццо еще минут сорок. И я вдруг подумал: «Почему бы не отвезти Натали в Пизу? Для меня это крюк на несколько часов, но куда мне спешить?» – Решение принял мгновенно:
– Знаете, Натали, я могу отвезти вас в Пизу, к вашему ученому. Не по пути, но как не помочь симпатичной даме?
– Было бы прекрасно. Не ясно, как быстро найду такси в Ареццо. Я оплачу вам.
Пропустила комплимент.
– Смеетесь? Я не таксист. А вы до обеда на такси не успеете. Так что свернем у – посмотрел на карту – у Бетолле.
Стар все-таки я, молодежь на карту не смотрит, полагается на GPS:
– Будем там через десяток минут. А в Пизу я доставлю вас примерно через два часа, если ничего не случится. Как раз успеете встретиться с вашим автором.
– Хорошо бы, не хочется задерживаться на два дня. Договоримся с ним о вечерней встрече, вечером все закончим и утром улечу в Париж. Я и так задержалась в Риме – сдавала работу.
– Вас кто-то ждет в Париже?
Грубый намек, опять рассмеялась:
– Вы о мужчине? Нет, меня ждет дочь – Лесси. У нее, как всегда, нелады с бойфрендом, хочет поплакать на моем плече. А кто вас ждет в Париже?
– Даже дочери нет. Мы с Мари так и остались без детей.
– Мария – ваша жена?
– Да, но я уже четыре года вдовец, к сожалению.
– Сочувствую. У меня проще – разбежались с отцом Лесси пятнадцать лет тому назад. Ей тогда только исполнилось шесть лет.
– Немного странное имя – английское?
– Нет, шотландское. Муж был шотландец, пил по-шотландски. Мне и надоело. И не показывается больше в Париже. Первые несколько лет присылал немного денег – курам на смех. Потом, после развода, совсем исчез. Возможно, нет в живых.
– Тоже не очень весело.
Проехали Бетолле, едем по шоссе к Сиене. Дорога длинная, чтобы не заснуть за рулем, пытаюсь перевести разговор на то общее, что у нас есть, – на литературу:
– Что вам больше нравится: редактирование или перевод?
– Редактирование – чисто ремесленная работа. По крайней мере так стало сейчас. Ведь на редактирование есть расценки не только по стоимости, но и по времени. Будь добра отредактировать определенное количество листов за неделю, издательский процесс не ждет. Нет времени вдуматься в мысли автора, соответствие текста и задумок. Я видела однажды американский фильм о Сэлинджере. Меня поразили сцены, в которых издатель, вероятно, он осуществлял первичное редактирование книги, доказывает Сэлинджеру, что целые страницы не несут никакой новой нагрузки, по существу, излишни. И выбрасывает из книги чуть ли ни половину страниц. Возможно, не только содержание книги, но и его подача, результат этого редактирования, сделали роман столь читаемым молодежью десятки лет. Попробуй я предложить автору исключить выстраданные им образы, сцены, диалоги. Посмотрит на меня, как на сумасшедшую. Теперь редактор только исправляет, приглаживает стилистику, иногда даже нарушает своеобразие исходного текста. И, конечно, делает часть работы корректора.
– А перевод?
– В переводе есть хотя бы элементы творчества. Конечно, переводчик связан авторским текстом, не может отклониться от него, но у него обязанность преподнести текст так, чтобы он был понятен иноязычному читателю, воспринят им без подстрочных разъяснений; мысли и выражения не были кальками с исходного языка. Честно говоря, я над этим серьезно не думала, не уверена, что говорю понятно.
– Нет, нет, мне ваши утверждения понятны, хотя я тоже никогда не думал над этим. Но последнее время пытался обойтись без внешнего редактора, использовать только корректора. И не с целью экономии, мне не нравилось, что редактор пытается изменить мой стиль. Видите, уже претендую на собственный стиль, хотя у меня тексты совершенно разноплановые.
– Вы так и не представились… Возможно, я что-то читала из ваших книг. Я же принадлежу к тем, кто не только редактирует и переводит; иногда, вернее часто, читаю совершенно другие книги.
– Не думаю, что вам попадались мои опусы. Они издавались малыми тиражами. А в последнее время предпочитаю электронный формат. Хотя, конечно, очень приятно раскрыть книгу, вдохнуть ее аромат, то есть запах бумаги и краски. Я не о аромате текста. Впрочем, мы уже подъезжаем к Сиене. Пройдемся по центральной площади? Мне она нравится своей несуразностью. Вы были в Сиене?