У состоятельных – свои проблемы

Койфман Александр Абрамович

Сначала мне показалось это чрезмерным, ведь максимальная стоимость билетов – 300 евро, но потом вспомнил, что визит в ресторан с приглашенной дамой из агентства обошелся мне не дешевле. Причем сомнительное удовольствие получила только дама. И то, возможно, лишь из-за полученной суммы. А здесь мы отправляемся вчетвером, возможно даже, удовольствие получат двое из нас. Кроме меня, разумеется. Не уверен, что опера-сказка понравится и Лесси.

А Джон уже радостно звонит Натали, договаривается о времени выезда в оперу. Потом, «не отходя от

кассы», приглашает поужинать в ресторан. Я внутренне сжался, но судя по разочарованному виду Джона, Натали отказалась. Вероятно, сослалась на загруженность работой. Хорошо хоть так. Ведь в ресторан я с ними точно не пошел бы.

Ужинали с Джоном в ресторане баскской кухни на улице со странным названием «Улица пяти бриллиантов». Это менее, чем в ста метрах от моего дома. Я туда хожу редко. Не очень мне нравится, что там постоянно много посетителей. Да, это не французские или итальянские повара, предлагающие клиенту маленькую горку снеди на гигантской тарелке. Здесь тарелки поменьше, но порции во много раз больше. Но Джону понравились и гигантские порции, и шум посетителей. Правда, от второго мясного блюда ему пришлось отказаться – переоценил свои силы, но сказал, что это все фигня, так как все очень дешево.

Позвонил после ужина Натали. Она сказала, что готова обсудить перевод. Договорились встретиться на следующий день после завтрака.

09.09.2022. Завтракать опять пошли на улицу «пяти бриллиантов». Прогулялись по улице. Кое-какие кафе и все рестораны закрыты, приземлились в пиццерии FABBREZZA, которая только что открылась. Джон не очень хотел завтракать в пиццерии, но я-то знал, что здесь подают разнообразные мясные блюда – затащил Джона чуть ли не силой. И Джон, разглядев предлагаемое меню, сразу одобрил мой выбор.

Что ж, пора мне ехать за Натали. Хотел поехать со мной и Джон, но я вразумил его, что все мероприятие техническое, не стоит ему вмешиваться. В салоне выключили телевизор, по которому как раз шли кадры разрушений на Украине, расселись в креслах – Джон не утерпел, тоже присоединился к нам. Натали начала медленно читать. Я вслушивался, закрыв глаза, переживал описания нашей встречи с Мари. Пусть имя девушки было другое, пусть назван был не Ленинград, а Стокгольм, но у меня перед глазами все те же ленинградские улицы и набережные, те же белые ночи. Возможно, они и в Стокгольме такие же светлые.

Мое мысленное видение Ленинграда прервал Джон. Ему не понравилось одно выражение, запротестовал, мол, так не говорят, предложил свой вариант. Натали спокойно, но с некоторым ехидством сопротивляется: вариант Джона – типичный американизм, а мы хотим написать на чистом английском. Теперь встрепенулся я. Ведь я даже не думал пока об издании повести. Вообще, смотрел на это дело с переводом, как на финансовую помощь Натали. И мы не обсуждали с ней подобный вопрос.

Понятно, что после перевода книги пизанского профессора Натали автоматически прияла решение об английском варианте перевода.

Но что хочу я? Промолчать сейчас не удастся. Нужно принимать решение, нельзя же сознаться, что вообще не собираюсь ничего издавать ни в Англии, ни в США. Более правильно сказать, что хотел издавать в США, но это означает увеличить теперь объем работы Натали. В принципе, это не очень важно – ну, оплачу дополнительные дни. Но ей, безусловно, будет обидно перерабатывать почти завершенный перевод. И что делать мне?

Натали переводит взгляд с Джона на меня и обратно:

– Может, действительно нужно было готовить американизированный перевод? Ой, у меня ведь уже подписан договор на новую работу. Я не успею все переделать.

Смотрит теперь только на меня.

– Натали, сроки для меня совершенно не важны. Если ты решишь, что полезнее переделать всю повесть, спокойно можно сдвинуть это на месяц. Да даже на два. Я все оплачу.

Смотрю на Натали, а у нее потухший взгляд:

– Значит, вы, Владимир, тоже считаете, что нужно все переработать? Хорошо, я сделаю. Но тогда сегодня не стоит обсуждать текст. Все равно многое будет другим.

Опять в разговор включился Джон. Даже встал с кресла, жестикулирует:

– Натали, я могу помочь в работе. Все-таки, я чистокровный американец из глубинки, чувствую язык.

– Джон, когда вы уехали из США? Кажется, до 1975 года, так вы говорили? Теперь многое изменилось, боюсь, ваш язык покажется современной молодежи устаревшим.

Вот так, сказала, как отрезала. Но Джон не сдается:

– Не могу согласиться. Я все время смотрю свежие фильмы США, чаще смотрю американские каналы, чем итальянские. Давайте попробуем. Да, не пора ди нам всем перейти на «ты». Мне поперек горла стоят все эти «вы».

С этим все согласились. А Джон продолжил:

– Натали, останься здесь, у Влада. Мы могли бы за два дня пройти всю эту книжонку.

– Как это «здесь»?

– Очень просто. Влад отдаст тебе любую спальню на выбор. У него здесь, как у меня, до черта свободных комнат. И мы могли бы и утром, и после завтрака, и вообще почти весь день заниматься чудесным творением Влада. По-моему, – это здорово.

Я немного обалдел от такого напора, но мысленно признался, что это позволило бы закончить, наконец, возню с моей повестью:

– Да, Натали, я отдам тебе комнаты Мари – очень удобно.

Не знаю, почему у меня вырвалось такое предложение. Возможно, меня последнее время тяготит мертвенная тишина ее комнат, когда мне приходится заходить в них. Обычно это бывает, когда убирающая у меня женщина ворчит на «дурацкие комнаты, которые приходится убирать особенно тщательно, хотя в них уже четыре года никто не заглядывает».

Натали недоуменно глядит на меня:

– Это неожиданно и странно. Владимир, ты так хранил эти комнаты, как же ты решаешься нарушить все.

– Влад, я давно говорил тебе, что пора закрыть этот музей. Нельзя жить только прошлым, жизнь продолжается.

Конец ознакомительного фрагмента.