У стен Малапаги
Шрифт:
Прикрыли глаза длинными тёмными ресницами и умолкли. На время. В ожидании своего. Знали, что придёт.
Относила и бросала в почтовый у ворот дворца. Было почтовое ведомство, и работало без сбоев. Жилище Самого по ночам закрыто, и не светится огонёк. Слабый только в кордегардии, куда прячутся стражники от непогоды, пренебрегая обязанностями и выпивая. Несколько раз по оплошности внутренней охраны оставляла в приёмной.
Лёгкая тень, дух. Скользит несльшно, не касаясь. Не затрагивая ночного воздуха. Если б и увидели, то испуг, немота и пали б ниц с закрытыми.
Часто приходилось при луне.
Всегда одна и тайком. Иногда страх. Во времи ночной. Любить Высочайшего? Ну и наглость. К тому же писать. Не называясь. Адресат тоже безымянен. Однако. Не слишком ли для девицы шестнадцати?
Но попалась в сеть. Западню, капкан. Влюбилась. Стать его женой не могла. Были обстоятельства. О них не к месту, и не важны.
Готова наложницей. Хоть завтра. Что завтра? Вчера. Но родители не согласились бы и не дали. Не из провинциальной заносчивости, и побольше отхватить. Из страха. Если любимая, то кончается плохо. А если нет? То не лучше. Пессимисты — странные люди. Обычай. Древний и освящён. Положение наложницы высоко и завидно. Не для них. Они слишком любили единственное и неповторимое.
Склонность сердечной мышцы — всегда неожиданна и из-за угла — явление странное и не подлежит. Предрасположены все, но не понимают других. Такое возможно только. Другим недоступно. Оттого нет общего для передачи чувств. Только тому, кого. Он не понимает и думает о другом. О государственном и важном. Не коснулось и чужд. Живёт повседневным, не принимая в расчёт. Иногда думала. Предоставляла инициативу. Как не догадаться. Чего уж там. Проще не бывает. Глаза выдают. Не выдерживает и смотрит. Нет, чтоб с опущенными. Кратко, не задерживается. Но достаточно, и можно увидеть. Что и о чём они.
Была поздняя осень. Выдался вечер. На редкость дождливый и ветреный. Случаются такие. Выпадают из памяти. Нет необходимости помнить. Казалось, что тьма непроглядна. Или на самом деле. Луна была, но прикрыта и защищена от взоров облачностью. Впрочем, Аой могла бы найти дорогу и с закрытыми глазами. Она благополучно добралась до дворца. Миновала стражу и опустила на этот раз своё любовное послание в корзинку для прошений. Скромно и менее бросается. Никем не замеченная, она покинула дворец.
Сырая ночь окружила её. Неожиданно из кустов выскочило трое храбрецов зелёного леса, схватили её и потащили в рощу. Аой боялась своей любви, а не насильников. Она была лучшей в столице по. Среди девушек своего возраста. Спортивный азарт был ей не чужд.
Одному она, возможно, раскроила череп. Другому, — чего не бывает, если есть кинжал, — перерезала горло, а третьему переломила хребет о дерево. Оказалось кстати. Было темно и не видно, но не исключено.
Странно другое. Она не слышала ни звука. Только осень, ветер и шелестят опавшие. Зная, что если кто-нибудь из негодяев останется в живых, ей несдобровать, она стала искать в темноте. Даже спустилась по склону холма. Сейчас пустынную, с утра всегда заполненную людьми, дорогу вдруг осветила луна. Вынырнула, чтоб убедиться. Никого.
Огорчённая этим,
Не думая о нём, она открыла потайную дверь в стене и побежала к дому. Не таясь, охваченная смутным предчувствием, Аой вошла в большой нижний зал и увидела мёртвых стражей. Спальня матери, кабинет отца, комнаты слуг. Все были мертвы. У кого был раздроблен череп, у кого перерезано горло, у кого сломан хребет.
Дом был кораблём мёртвых.
Аой проснулась. Не осознала сразу, где. Спустя поняла. Было тихо. Дом спал. Сон, — подумала она с облегчением. Но какой страшный. И тут же крепко уснула.
Сырые, тёмные коридоры осени. Роман её бесконечной любви. Ненависти, мести, изгнания. Утраченное счастье. Смерть. Тени, оборотни, вурдалаки, разбойники, нищие, питающиеся падалью, сны в красном тереме, речные заводи, монахи-волшебники, горы, дороги, битвы от зари до зари, добрые и злые, бессмертные с бельмом на глазах. Завеса, открытие, поиск, забвение.
Мелькнуло в предрассветной тьме. В испуганном воображении. И исчезло. Предчувствие?
Первой заметила и поняла супруга Высочайшего. Что естественно. У жены, если хочет сохранить, должен быть острый глаз. Хотела убрать, но передумала. Высочайший иногда скучает. Устаёт от государственных. Небольшое развлечение и под присмотром не повредит в семейной. И помогла. Свела. Исходя из мысли, юная провинциалочка не опасна. Риска нет. Ошиблась.
Высочайший влюбился. Потерял голову. Забыл о супружеских. О прочих тоже.
Не будем касаться счастливых будней любви. Всем известны и быстро проходят. Сменяются противоположным.
Неожиданная склонность привела к печальным. Нарушила мир и покой. Повергла страну в неурядицы и беспорядок. Чуть не расстроила систему сложившихся.
Но супруга опомнилась. Привела в действие дворцовый механизм наветов, инсинуаций, запугивания и подкупа. Козни привели к желаемому. Родители, как водится, оказались правы. Опасно быть любимой наложницей. Папа был отправлен на дальний и северный. Островок маленький и примыкал к пустоте. Оттуда никто не возвращался. Нет письменных упоминаний. Привыкали и не хотели. Он последовал примеру. Мама в монастырь. Глухой и бездорожный. В горах, и только вход. Аой была отторгнута от рук и губ Высочайшего.
Тот впал в меланхолию. И удалился от дел. Приёмов нет, торжественные выходы отменены. Тронный пустует. Покрылся пылью и паутиной. Впоследствии опомнился и вернулся к исполнению. Продолжал по привычке и без рвения. Терпение супруги истощилось. Был отстранён, но оставлен существовать. Маленький загородный и пособие на жизнь. Прожиточный минимум был сохранён.
Из Аой приказано было сделать свинью. Отрубить нижние и верхние. Но умереть не позволить. Тотчас после экзекуции промыть и излечить оставшееся. Затем в клетку, и пусть думает, что совершила.