У стен Малапаги
Шрифт:
Обратимся к настоящему. Касается непосредственно. Подошёл как-то и говорит:
«Я всё ваше личико вижу».
Так и познакомились.
Не удержался. Выразил просьбу. Не отказал. Только вышла. Возьмите, но аккуратно. Благоговейно принял. Чертовски точен в мелочах. Сообщил стоимость. Понял намёк и купил. Оказалось, расходится медленно. Был огорчён, узнав. Прочёл с трепетом. Почтительно жду следующей. Приобретаю и ставлю. Набралось на полку. Смотрю и приобщаюсь. Ликую при виде.
Купив первую, носил с собой. На грудь и ближе к сердцу. Куда поставить? От солнца выцветает вид. Хотел сохранить в первозданности. Но истрепались края. Был расстроен и поставил. Однако
Кажется, понял секрет обаяния. Он не пишет, он строит. Возводит здания душ. Так и видишь: душа — и чертог для каждой. Отдельно — и никаких коммунальных услуг. Величественно. Трепет. Невольный вопрос:
«Кто ты такой?»
Праздный вопрос. Ответ дан. Немею при виде, хочется стать лучше. Не выходит. Начинаешь понимать: ты туда не попадёшь. Недостоин.
Сколько трудов, дней, ночей без сна в обоих! Чтения. Листает, просматривает. Библиотеки, библиотекарши работают днём и ночью на одного, лифты ходят, не жалея себя, вверх, в читальный, и обратно, везут, нагрузившись, затерянные миры. Стараемся почувствовать, ощутить. Жаждем не отстать. Не получается.
Как там, это, маленькое такое, область, впадина, ареал, на букву, — забыл какую, — «х» или «у»? Покушал плотно, прилёг. А, вспомнил, Марракотова бездна, ну как его, этого, из Девоншира, жена прилегла рядом, помогла разобраться. Оказался… он же… он же… Как хорошо! Иметь жену. С образованием. И память, как у школьницы. В этом возрасте ярко помнится, всё, до мелочей. Вот и девонширец заподлицо. Удовлетворён, доволен.
Кладёт ручку. Испытывает радость. Радость узнавания. Всё знакомо. Приятно. Столько лет. Дивная пара. У меня такая жена. Это он. У меня такой муж. Это она. Единение, гармония, взаимопонимание. Полнота последнего ошеломляет. Редко встретишь. Не редко. Случай единственный и неповторим.
Тянет к идиллии, тихой опушке леса, к овцам, оставленным на пригорке. Тонкорунны и ждут. Взывает, делает возможным, чувствуешь — уже рядом. И бог становится родным и близким. Членом семьи, соседом по коммуналке, равноправным. Слеза набегает, может упасть, надо удержать, продлить переживание.
Поражён несоизмеримым. Общественность одарила доверием. Поэт. Знает, что. Догадывается о значении. Но в обращении прост, человечен. Грубоват, но обаяние сохраняет. Милый и идёт к лицу. Иногда резок. Принимаю. Столько на себя взвалил: ответственность и поэт. Расцениваю как. Искренен и не скрывает. Горжусь.
В дождливый день написал строки. Строки неумолимо поэтические. Сразу на разных. Пишет на двадцати, говорит на пятидесяти. И есть о чём. Тут и на одном? Да и нечего. Как не восхищаться, как не благоговеть?! И то, и другое. Неоднократно отмечен. Слежу за восхождением. Неотрывно.
Тянет выразиться. Не может не. Запас чувств и мыслей неисчерпаем. Захватывает дыхание. Догадываешься. Он избран. Жена согласна. Возразить нечего, даже если б хотелось. Но ей не хочется. Он — гений. Она… трудно сказать. Но переживание и удовлетворён. Возраст. А влечение осталось. Не остыло. Тут всё и сразу. Он, она. Вместе. И труд на благо общественности. Как остаться равнодушным? Пройти мимо. Непременно возликуешь и удивишься. Лёгкая грусть скользнёт по челу. Ты не такой. Но пройдёт быстро. Зависть не преобладает. Останемся с удивлением и… трудно сказать. Не будем.
Станем лучше. Преодолеем низменное. Да, прикосновение к возвышенному облагораживает. Становится не жаль жизни. Собственной. К чему она, если есть такое. Ты уже лишний. Готов всё отдать. Подумав, выясняешь, что нечего. Сгоряча хватаешь кулаком. Однако больно. Трезвеешь. Взволнован. Нечем
Вот новая строчка. Как успевает? Откуда? Одно объяснение. Прямая связь. С кем? Чем? Нет. Не дано. Остаётся благоговеть.
Ещё одна черта. Вызывает удивление. Очень точен в счёте и не любит расхлябанности. Звонки, просьбы, обращения — все требуют, просят, ждут. Успевает, удовлетворены. Благодарность круглосуточная. И творит.
Жена уснула, любит прилечь. Как прилегла, сразу в дрёме и неподвижна. В таком состоянии тоже вдохновляет. Последнее непрерывно. Сопит. Вот она естественная и простая. А сколько поэзии! На книгу. Завтра будет. Тираж сорок с лишним. Крепко. Теплеет в ушах. За окном рассвет. Поспел вовремя, чтобы увидеть. Труд окончен. Дымится. Вот оно вдохновение! Смотри, впитывай. Позволил одну ночь, лежу на диванчике, пытаюсь. Нет, нам не понять. Не дано. Будем благоговеть. Это мы можем.
Много просителей, и все не покладая рук. Что делать с таким количеством? Я тут напортачил. Прибыл. Не звал, но потянуло. Преодолеть не смог. Встретил. На челе молнии. В глазах суровость и что-то ещё. Не разобрал. Вроде, эх ты, нет понимания, а я-то думал, от тебя не ждал. Что-то вроде. Сердце остановилось. Временно. Но с места в карьер. Не прошу. Согласен, не покладая. Не успел закончить. Понял, простил. Исполнить не готов. Так и рвалось из уст:
«Виновен!»
Но сдержался. Боялся непонимания. Слеза рвалась выплеснуться благоговением. Осилил. Вдруг воспримет не так. Раскланиваюсь. Жене спасибо. Потом долго думал, за что. Не уловил. Не поклонник.
Мы, — говорит, — интеллектуалы. Себя отношу. Цвет, зародыши будущего. Не все понимают. Мало образования. Глупость преобладает. В черепе не хватает серого. Киваю. Совершенно согласен. У меня, точно, не хватает. Знаю, грущу. Изменить не способен. Таким родился.
Он добродушный. Глазки прозрачные и излучают. Весь светится. Крупный и светится. Жена маленькая, меньше напёрстка. Тоже. Света меньше, п. ч. маленькая. Но восполняет. Женственность и всё такое. Сами знаете.
Заседает, участвует, тридцать комиссий, обществ, объединений. Недавно взвалил ответственность. Стал во главе, страшно сказать, поэтому промолчу. Немею при одной мысли. Горжусь близостью. Могу сказать домашним: знаю, знаком. Беседуем иногда. Не советуется, но посвящает. И говорю. Не верят. Кто ты такой, чтоб с тобой. Нет понимания. Не обижаюсь, не держу за пазухой. Да и не вышел. Что там поместится, даже если б хотел.
Вчера видел. Специально пошёл, когда он ответственность исполняет. Нет, не прямо, где. Там строго насчёт. С улицы не войдёшь, не пустят. Согласен, недостоин. Случайно. Прогуливаюсь, мол. Встретил. Сразу понял. Но тонок и щепетилен.
Он всегда пешком и в общественном. Мог в лимузине, но нет. Благородно, вызывает уважение. К тому же поэт. Требуются впечатления, сценки улиц, текущая жизнь мостовых и бульваров. Пока в толчее, гуще, живёт восприимчивостью, впитывает. Пришёл — записал.
Я, что вышло, всё собрал. Храню, как память о близком и родном, берегу. Прикосновение считаю святотатством. Семью не допускаю. Нет пиетета, не чувствуют. Допустишь, прочтут и обругают. Знаю я их, сатириков. Конечно, живём нелегко, вот и стали сатириками. Но я сохраняю. Трудно бывает, но наперекор. Судьба. Никто не виноват. Семья утверждает, что я. Правильно. Виноват, потому что живу. Этим и виноват. Бесспорно, добавляется разное. Если по справедливости, то согласен. Но держусь. Пока. Сколько, как долго, не знаю. Не загадываю. Пустое дело. Семья не понимает. Когда припирает, обращаюсь к поэту.