У судьбы твои глаза

Эллисон Майклс

– Эти часы смогут всё исправить. – Объяснила Камилла, глядя на свой подарок. – Десять лет они висели на моей груди, но теперь они твои.

– Кэм, я не могу их принять…

– Я хочу, чтобы ты их принял, Шон. Моя мать подарила эти часы, как амулет, когда я сильно заболела

в детстве. Она верила, что они помогут мне побороть болезнь и найти мой путь к счастью. Болезнь отступила, а я нашла своё счастье. – Она улыбнулась, наверняка, думая о Генри и об их будущем ребёнке. – Возьми их, прошу. На твои плечи легло столько бед и забот. Они станут твоими защитниками, какими были для меня. Они помогут тебе найти путь. Сделать правильный выбор.

При этом она как-то многозначительно, пристально посмотрела в мои глаза, словно пыталась вложить эту истину одним лишь импульсом. Я не особенно верил в высшие силы и во всякого рода амулеты – вера оставила меня в тот день, когда жизнь покинула тело Элизабет. Но из уважения к Камилле и её вере, я сжал амулет в кулаке и сказал:

– Спасибо, Кэм. Я буду оберегать их. Но, как же ты теперь без своего амулета? Как без своих защитников?

– Можно к вам? – В дверях появился Генри, потирающий глаза от усталости. – О чём вы тут шепчетесь? – Ухмыльнулся он и поцеловал жену в висок. Кэм посмотрела на меня глазами женщины, в сердце которой жила непобедимая любовь, и произнесла:

– У меня уже есть мой защитник.

Глава 11

Три разных банка отказали мне в кредитовании.

– Нас беспокоит ваш уровень дохода.

Который пока был равен нулю, потому что я выходил на свою первую смену лишь в понедельник.

– Но я нашёл работу в стабильной строительной компании. С этим не будет проблем.

Это их не впечатлило. Тощий парень в безвкусном костюме, который

топорщился на его костлявых плечах, поправил очки на носу и уткнулся носом в монитор.

– Вы дважды закладывали дом, распродали бизнес и были втянуты в судебное разбирательство. Принимая во внимание вашу кредитную историю, мы не можем быть уверены в том, что вы будете исправно выплачивать взносы.

Чёрт бы их побрал! Я лишь трижды задержал оплату, когда лечение Криса в Сиэтле обошлось чуть дороже, чем я рассчитывал.

– Мой сын болен. Все эти деньги нужны были, чтобы покрыть расходы на лечение. Неужели это не имеет для вас никакого значения? Неужели у вас совсем нет сердца?

Парень взглянул на меня беспристрастным взглядом. Его не волновали вопросы морали, лишь моя способность платить по счетам. А она вызывала у этого доходяги серьёзные сомнения, поэтому всё, что он мог мне ответить, было:

– Нам очень жаль, мистер Тёрнер. Но в кредите вам отказано.

Пережив три одинаковых разговора, я вернулся в школу за Крисом, чувствуя себя дырявым мячом. Меня отфутболивали, били ногами и давали пасы, отчего я потерял форму и сдулся.

– А можно мы сегодня не поедем к мисс Портер? – С большущими глазами спросил Крис, имея в виду занятия с физиотерапевтом, которые были назначены на два часа. Мы как раз сели в машину, чтобы выдвигаться к ней.

– Прости, чемпион. Но ты ведь знаешь, как важно не пропускать ни одного занятия. Они помогают тебе увереннее стоять на ногах.

Если бы не они, мой сын вообще вряд ли бы узнал, каково это, ходить. Благодаря им он мог сам передвигаться, пусть и с небольшой поддержкой в виде костылей, которые скоро придётся заменить, потому что Крис рос, как на дрожжах.

Конец ознакомительного фрагмента.