У тебя есть сын
Шрифт:
И меня понесло...
Ревность.
Это она. Я знаю.
Я очень хорошо знаком с этой зеленоглазой стервой. Как я ревновал Яну пять лет назад! Меня наизнанку выворачивало от того, что она вечно тусовалась с успешными и богатыми парнями.
И сейчас у меня также сдавливает гневом горло, перед глазами пелена, а пальцы сами сжимаются в кулаки.
И я ору на нее… Хотя не должен.
Яна молчит. Смотрит в пол. Не орет в ответ. И не посылает меня на хер.
Я что, напугал ее? Раньше
А потом неожиданно тихо спрашивает:
– А когда ты разрешишь мне уйти?
– Когда мы закончим ужин, - бурчу я.
Чувствуя себя последним козлом.
– Как скажешь, - выдыхает Яна.
И, послушно наклонив голову, идет наверх. На террасу.
Садится, берет вилку, начинает есть. Я тоже сажусь. И пытаюсь ковыряться в фирменном рагу от шефа.
Но все не так!
Недавно мы почти по-дружески болтали. Это выглядело как нормальный ужин. А сейчас… Это какая-то хрень.
Почему она не дала мне отпор, когда я начал орать на нее? Почему не ушла, хлопнув дверью и наплевав на работу и все остальное?
Это так не похоже на ту Яну, которую я знал…
– Ты там что-то говорил про деньги, - вдруг начинает она.
– Да, говорил, - удивленно киваю я.
– Мне нужны деньги, - произносит Яна.
Не поднимая глаз от тарелки.
– У тебя счет привязан к телефону?
– Да.
– Я переведу.
– Ты знаешь мой телефон?
– Узнал у вашего менеджера.
– Понятно… Спасибо.
Блин, тут что-то не так! Я думал, мне придется придумывать какие-то обходные пути, чтобы помочь ей.
А она сама попросила…
Еще полчаса назад мне казалось, что я вижу перед собой прежнюю Яну: боевую девчонку, львицу, которой палец в рот не клади. Но теперь я понимаю: она уже не та.
Что с ней случилось?
Жизненные трудности сломили ее?
Люди меняются. К сожалению.
И мне немного жаль, что она тоже изменилась. Но, с другой стороны, мне теперь будет легче ее отпустить…
Я помогу ей всем, чем смогу. К счастью, она готова принять мою помощь.
А потом мы пойдем разными дорогами. Как и шли.
– Я принесу десерт, - Яна поднимается.
– Не надо.
– Ты же любил сладкое…
– Теперь не люблю. Люди меняются, - произношу я то, что вертится у меня на языке.
– Да… - эхом повторяет Яна.
– Можешь идти. Домой. Или куда ты там хотела…
К этому своему Матвею.
Блин. Нет!
Об этом я не могу думать спокойно…
Но я должен ее отпустить. Должен. У меня своя жизнь, в которой меня все устраивает. У нее своя.
– Я сейчас все уберу и пойду, - произносит Яна.
– Не надо. Оставь.
– Спасибо, -
И это так неестественно!
И мне больно от этой неестественности. В начале вечера я бесился от того, что моя прежняя любовь вызывает во мне слишком много эмоций.
А сейчас я чувствую какое-то опустошение.
И вдруг я понимаю: с того момента, как ей позвонил этот Матвей, и как я слишком резко запретил ей уходить, Яна ни разу на меня не посмотрела.
Все время отводит глаза.
А ведь до этого она беззастенчиво сверлила меня своим прожигающим взглядом. Возражала мне, дерзила, даже в жопу послала, когда я в первый раз предложил деньги.
Она была прежней Яной. А теперь… да она притворяется!
Она делает это все специально.
Она просто очень хорошо меня знает. Знает, что если будет послушной и безвольной, я сразу остыну и легко ее отпущу.
Она обманывает меня, чтобы поскорее уйти к этому своему Матвею!
Поэтому и прячет глаза. Знает, что они ее выдадут…
Яна уже на кухне. Я иду за ней.
Она берет сумочку и торопится к выходу. Все еще не глядя на меня. Неужели я не заслужил даже взгляда?
Я хочу, чтобы она посмотрела на меня!
Я догоняю ее. Беру за руку. Дергаю к себе. Как тогда, на банкете. Когда подозревал, но сам себе не верил, что это она.
И, как и тогда, меня ждет сюрприз.
– Чего тебе еще?
– зло рычит моя львица.
Настоящая. Живая. Без притворства.
И глаза сверкают непритворной ненавистью… Кайф!
– Я передумал. Останься.
– Нет.
Она пытается вырвать руку. Но я держу крепко.
– Я еще не перевел деньги, которые тебе нужны.
Знаю, что это запрещенный прием. Но я очень хочу увидеть ее настоящие эмоции.
И я их вижу.
– Да пошел, ты в жопу, Парфенов!
– зло вопит Яна.
– И деньги свои засунь себе поглубже в задницу! Мне от тебя ничего не нужно.
– А я думал…
– Ты ошибся. Просто проваливай из моей жизни!
Она так резко дергается, что ей все же удается вырваться из моей хватки. Несется к двери. Но я настигаю ее. И преграждаю ей путь.
– Стоять! Ты никуда не пойдешь.
– Что ты мне сделаешь?
– орет она.
– Нажалуешься начальству, чтобы уволили? Плевать!
– Срать на твое начальство, - ору я в ответ.
– Силой удержишь?
– еще злее шипит она.
– Да!
Я хватаю ее за руки.
Прижимаю к стене. Она дергается. Бесполезно. Пытается ударить меня в пах. Но я готов к сопротивлению дикой львицы и блокирую удар коленом.
Сейчас она беззащитна передо мной. Я объективно сильнее…