У тебя есть я
Шрифт:
– Привет, дорогой! Я что звоню… Ты берега-то видь, родимый!
Зиганшин нажал на отбой. Через секунду ожил городской телефон.
– Слушай, тут что-то связь барахлит, разъединилось…
– Не «лось», а «лся».
– Что? Какой лось?
– Анжелика Станиславовна, меня зовут Мстислав Юрьевич. Если трудно выговорить, то товарищ подполковник. Когда мне в служебное время тыкают и говорят «родимый», я считаю, что люди ошиблись номером. Или дверью.
– А, да?
– Да, Анжелика Станиславовна.
– Ну не знаю, я привыкла, чтоб по-простому…
– Деловой
– Ну ладно, товарищ подполковник, Мстислав Юрьевич, что ты себе позволяешь, родной? То есть позволяете!
Она сделала эффектную паузу, видно ждала, что собеседник вскипит или начнет оправдываться, но Зиганшин молчал.
– Что это за партизанщина? Опера роют, а я знать не знаю. Разве так делают, род… товарищ подполковник?
– Вы хотели, чтобы я вник. Я вник.
– Ну так со мной надо было обсудить, родной ты мой! То есть вы! Вы-вы-вы!
Зиганшин засмеялся. Упрек был не совсем несправедлив.
– Хорошо, Анжелика Станиславовна, буду помнить, что вы лицо процессуально самостоятельное.
– Ну то-то! Слушай, а может, пересечемся? Потрещим? Обменяемся информацией да и наметим стратегию? А? Так-то оно веселее пойдет! Знаешь что, давай-ка ты ко мне прямо сегодня в гости приходи! Ой, прости, приходите! Вы, Мстислав Юрьевич, товарищ подполковник, приходите в гости!
– Не могу, Анжелика Станиславовна. Спасибо, но я человек семейный.
– Ну так с семьей и приходи! Познакомимся как раз, дело-то у нас, чай, не последнее!
Зиганшин сдержанно проинформировал настырную даму, что обременен семьей с маленькими детьми, и поэтому служебными вопросами занимается исключительно в служебное время. Он дал расследованию новый толчок, а дальше Анжелика Станиславовна пусть сама глобалит.
– Обидно как! Ты вроде парень башковитый, да и вообще я считаю, что коллеги должны дружить семьями. Это великая сила. Что, неужели один жалкий вечерок не выкроишь?
– Боюсь, что нет. Дети совсем еще маленькие. Давайте мы по мере накопления информации встретимся или у меня в кабинете, или у вас, и спокойно все обсудим.
– Не азартный ты человек, – вздохнула собеседница, – ну, может, все-таки соберетесь вместе с супругой. В выходные, например.
Зиганшин сдержанно попрощался, но упрек задел его, поэтому пришлось вызвать Васю Шаларя и спросить, как там продвигаются поиски таинственного наследника.
Вася сказал, что пока никак. Мать Дымшица не усыновляла детей мужа, потому что к моменту ее вступления в брак пасынки были уже совершеннолетние. Сейчас один живет в Новосибирске и является вполне состоятельным человеком, а другой так вообще депутат. Троюродного брата Рогачева сейчас проверяют омские оперативники, но там тоже, похоже, глухо. Приличный человек, работает невропатологом, жена – медсестра. Есть двое детей, но они еще слишком маленькие, чтобы в чем-то их подозревать.
Небольшие сложности возникли с поисками отца Оксаны Максимовны. Выяснилось, что в советское время он сделал неплохую
Глава семьи вроде бы не умер, но бесследно пропал, и оставалось только гадать – то ли убит конкурентами и закопан где-нибудь в лесу, как было заведено в те непростые годы, то ли добровольно исчез, чтобы защитить жену и дочь. В общем, судьба его была не так важна, потому что никаких детей, кроме Оксаны, за ним не числилось.
Мстислав Юрьевич вздохнул. Если бы преступник достиг своей цели, сейчас нотариусы бы метались в поисках наследника и уголовному розыску осталось только проверить его на причастность. Но что-то пошло не так, Маргарита с Дымшицем остались каждый при своем, поэтому оперативникам самим придется составлять генеалогическое древо и искать на нем гнилой побег.
Может, проще зайти с другой стороны? Зиганшин спросил, как продвигаются поиски сообщника, и получил ожидаемый ответ, что тот как сквозь землю провалился.
Хотя это странно… Да, установить личность на основании одних только свидетельских показаний удается редко, но всегда находится человек, который что-то заметил. А тут – полный ноль, а ребята тщательно искали. Провели несколько поквартирных обходов, говорили с продавцами близлежащих магазинов и официантами кафе через дорогу. Шаларь, артист своего дела, выяснил, что в кафе гуляла свадьба, и не поленился опросить гостей, не видели ли они случайно человека, несшего пакет с картинкой из ярких роз или просто большую сумку.
Нет, никто ничего не заметил, даже глазастые пенсионерки. Ни подозрительного человека, ни пакета.
А это странно, вдруг сообразил Зиганшин, если учесть, что звонок раздался сразу в дверь, а не в домофон. Так показала Маргарита, и пока нет оснований ей не верить.
Как может чужой человек попасть в парадное? Или войти с кем-то, или позвонить в другую квартиру. Мол, надо к Дымшицам, а они не отвечают. Или: здрасте, я ваш новый почтальон, откройте, пожалуйста, а то мне ключа еще не дали.
Допустим, так. Но где тогда свидетели? Неужели настолько боятся признаться, что из беспечности впустили злоумышленника?
Зиганшин представил себя на месте злодея. Если бы он отдал людям сумку со взрывчаткой, то постарался бы свалить как можно скорее. Но никто не видел торопящегося человека ни непосредственно перед взрывом, ни сразу после.
О чем это говорит? Действовал профессионал? Или просто гражданам на все плевать?
Зиганшин очень хотел помириться с женой. На выезде из города джип немножко закрутило по льду, он еле удержал руль и чуть не выехал на встречку. Скорее всего, обошлось бы максимум мятым боком, но все равно возникло в душе чувство почти невыносимой чистоты и свежести, как бывает, когда только-только избежишь опасности.