У тихой Серебрянки
Шрифт:
– Склад недалеко от Новых Журавич, - заметил Белых, - охраняется круглосуточно, а рядом, сам знаешь, гарнизон, да и не маленький. Так что помозгуй, чтобы вместо склада остался пепел.
– Будет пепел!
– козырнул Кузьма, круто повернулся и впотьмах чуть было не налетел на толстую ель.
Черненко взял с собой Алексея Барковского и Николая Шанькова, инициативных, находчивых комсомольцев. В помощники подошел бы Яков Николаевич Никифоров из деревни Задубье. Он ходит по деревням, печки мастерит. Значит, может разведать подходы к сенному
Но Якова Николаевича дома не оказалось. Жена неопределенно ответила, что он, может быть, работает в поселке Корчеваха.
– Да, был тут такой, с бородкой, - сказала пожилая женщина, разглядывая вооруженных людей и пытаясь разгадать, партизаны это или полицейские.
– Был, а теперь нету-ти, подался куда-то. Мешок за спину и пошел...
Во втором, третьем доме тоже ничего определенного не сказали. Тогда Шаньков решил зайти к своей дальней родственнице. Она сообщила, что Никифоров теперь в Новой Алешне, соседней деревне.
Много обошел крестьянских хат со своим немудреным инструментом Яков Николаевич Никифоров. И везде изучал Людей, ненароком давал советы, как уберечься от немцев, что надо делать.
Из Новой Алешни партизаны увезли его на санях, сказав местным жителям, что журавичскому коменданту нужно сделать печку, чтобы жарко было в любой мороз...
Когда Черненко поведал о своем задании, Яков Николаевич долго теребил рыжую бороду, затем сказал:
– Сделаем! Ведь надо, а коль надо - выход найдется!
Под видом крестьянина-подводчика он взялся разведать точное расположение сеносклада, подходы к нему, охрану.
И вот 5 января 1943 года, накануне дня отгрузки сена, партизаны приехали в овраг недалеко от склада. Верхнюю одежду сняли, положили на подводу. Здесь остался ждать их Никифоров.
Осторожно подползли к складу. Черненко бесшумно снял часового. Скирды сена сложены с немецкой аккуратностью на равном расстоянии одна от другой. Их облили горючей жидкостью.
Когда сено вспыхнуло, в журавичском гарнизоне тотчас же это заметили. Из пулеметов и минометов был немедленно открыт огонь. Началась погоня.
Трое партизан уже не могли вернуться к подводе, где ждал Яков Николаевич: путь к оврагу был отрезан гитлеровцами. Пришлось уйти в лес под Сычман, уйти без верхней одежды.
А Никифорову ничего не оставалось, как ехать под Свержень, где стоял партизанский отряд. Черненко на всякий случай указал ему это место.
На следующее утро Яков Николаевич попал в отряд, но его посадили под арест до выяснения личности. Ведь никто не знал, что это - первый помощник группы Черненко.
Только девятого января группа Черненко возвратилась в лагерь. Якова Николаевича Никифорова освободили из-под ареста. Всем четверым участникам этой операции на партизанской линейке командование объявило благодарность. Вскоре Я.Н.Никифоров стал комиссаром нового отряда.
А журавичский комендант неистовствовал. Пропали все его старания, возможно, и карьера. Как на все это посмотрит генерал, не откажется ли от
Комендант начал готовить новую экспедицию против партизан. А те настойчиво осуществляли свою, тактику: подбирали удобный момент и нападали на оккупантов. Когда, например, в Еленец прибыл карательный отряд и стал грабить население, народные мстители внезапно напали на гитлеровцев. В тот же день в деревне Бычь Кормянского района народные мстители разгромили полицейский участок. Оружие, боеприпасы и продукты попали к партизанам.
После каждой операции отряд пополнялся новыми бойцами из местного населения и осевших в этих деревнях окруженцев. Да и моральный фактор нельзя сбросить со счета. Победные стычки с гитлеровцами вселяли в людей веру в скорое освобождение.
В начале января - еще одна победа, скорее моральная. "Турский пан" так называли крестьяне гитлеровского генерала-помещика - с охраной выехал-таки на охоту, но не в Журавичский район, а к поселку Цыганы Рогачевского района. Связные немедленно доложили об этом командованию отряда. На вооружении охотников - три пулемета и винтовки, многие почему-то имели сабли.
Белых приказал Журавлеву и Гаврилову зайти со своими партизанами с флангов, а сам вместе с Диканом и Антоновым повел роту навстречу охотникам. Их подпустили совсем близко и ударили из пулеметов и винтовок, да так, что с гнедого коня сразу же свалился генерал, рухнули с лошадей два немецких офицера и два солдата. Еще одного немца убила Нина Богданович. Он летел на кауром жеребце прямо на елочку, под которой замаскировалась Нина. Шесть гитлеровцев сдались в плен. Остальным удалось избежать партизанских пуль, они ускакали по лесу на конях.
Когда журавичскому коменданту позвонили из Рогачева и сказали, что генерал-помещик убит на территории соседнего района, он по телефону пролепетал:
– О, колоссальная потеря...
Комендант тотчас же позвонил в Чериков. Журавичский район находился в административном подчинении окружной военно-полевой комендатуры. Он пожаловался, что в соседнем районе орудуют партизаны, из-за них, мол, погиб генерал и попросил прислать карательный отряд, чтобы прочесать леса.
15 января отряд остановился в деревнях Федоровка, Старая Серебрянка и поселке Кусочек - в трех километрах от шоссе. Штаб расположился в доме лесника Никиты Васильева, партизанского связного.
Рано утром из Нового Довска ко мне в Серебрянку прибыл связной Василий Хилькевич. Он сообщил о появлении карательного отряда. Из Серебрянки в Федоровку эту весть понесла наша комсомолка-подпольщица Мария Потапенко.
Каратели - немцы, итальянцы и полицаи - двигались осторожно. Когда в Серебрянке они свернули на улицу, ведущую в Федоровку, стало ясно, что знают место расположения партизан. От крайнего дома, где жила подпольщица Нина Левенкова, помчался на лошади к Федоровке Афанасий Солодков, новый командир партизанской разведки, прибывший в Серебрянку понаблюдать за действиями карателей.