У трех дубов
Шрифт:
— Вы полагаете, что это миссис Барк запустила свои грязные руки в наше дело? — спросил пораженный Франк.
— Думаю, что не ошибусь в этом, — ответил Сократ — Сегодня утром я снова продумал все происшествия и пришел к выводу, что участие в некоторых событиях могла принимать только одна-единственная личность, а именно миссис Барк. Итак, за дело! Сегодня вечером вы сообщите по телефону в полицейское бюро Газлмера все, что узнали. Я буду там ждать ваш его звонка.
Штейн появился только вечером, он все еще не мог прийти в себя после утомительной поездки: его руки, смешивающие виски с содовой,
— Боб, вы постарели, — издевался над ним Сократ, на что тот враждебно посмотрел на него.
— Едва ли, — огрызнулся он. — Я не желал бы, чтобы вы напоминали мне о моем возрасте.
Когда позже Лексингтон зашел за братом, чтобы позвать того ужинать, Сократ рассказал ему об этом маленьком инциденте.
— Теперь он закрылся в своем кабинете и поручил мне сказать, что не выйдет к столу. Таким образом, мы будем ужинать с тобой вдвоем, Лекс. — Заметив безутешное выражение на лице молодого человека, он мягко добавил: — Ты не должен падать духом, Лекс. Потерпи немного.
Лексингтон покраснел.
— Терпение? Терпение, когда даже не знаешь, где находится Молли, и вообще, жива ли она?
— Мальчик, мальчик, после ужина ты сыграешь со мной в пикет. Лучшего средства для успокоения нервов, чем пикет, не существует.
И хотя бедному Лексингтону карты не лезли в голову, Сократ затащил его в комнату, а услужливый лакей принес столик для игры.
— Мистер Штейн, пожалуй, сегодня больше не появится, Вильямс?
— Нет, сэр. Мистер Штейн чувствует себя неважно. Он приказал подать себе только кофе.
Они заканчивали уже вторую партию, когда Сократ внезапно положил карты и прислушался, повернув голову.
— Что там? — спросил Лексингтон, но Сократ приложил палец к губам и, подойдя к двери, открыл ее.
Вдруг из кабинета Штейна, который находился в конце коридора, послышался страшный крик, захлебнувшийся в чьем-то горле. Сократ, как бешеный, помчался по коридору. Лексингтон кинулся за ним, но они наткнулись на запертую дверь. Отойдя на метр, Сократ изо всех сил ударил в нее плечом. Дверь с треском распахнулась. Боб Штейн сидел за своим письменным столом, с темно-синим лицом, выкатившимися глазами и безобразно висящим наружу языком. Бессильными пальцами он силился избавиться от белого шелкового платка, туго стягивающего его шею. Сократ вбежал в комнату как раз в тот момент, что успел заметить мгновенно исчезнувшую с подоконника фигуру. Первым делом он бросился к Бобу Штейну, потому что между шеей и платком, стягивавшим ее, была зажата линейка из черного дерева, закрученная так, что человек должен был неминуемо задохнуться. Сократ высвободил его шею, и Штейн, глухо застонав, повалился вперед поперек стола.
— Позаботьтесь о нем, Лекс, — крикнул Сократ, выключая свет.
Он присел на корточки у окна, пристально вглядываясь в темноту, потом выстрелил два раза и выпрыгнул в окно. Став на ноги, он ринулся через клумбы к забору. Преступник не оставил никаких следов…
Шофер и садовник, слышавшие выстрелы, выбежали из гаража.
— Преступник, — коротко объяснил им Смит, — ищите дальше.
Сам же он повернул обратно к дому Когда Сократ вошел в кабинет Штейна, тот уже успел прийти в себя и нервно двигал рукой, стараясь прикрыть лежащий перед ним
— Я сидел, ничего не подозревая, за письменным столом и размышлял над этой проклятой «Лужей на болоте», настолько этим занятый, что, как вы заметили, стал писать это на бумаге. Вдруг из открытого окна раздался повелительный окрик: «Руки вверх». Я обернулся и, несмотря на полумаску, которая была на лице человека, сразу же узнал Джефри. С удивительной ловкостью он забрался в комнату, запер дверь, не сводя с меня дула револьвера, и привязал меня. Прежде чем я смог сообразить, что он намеревается делать, он накинул мне на шею платок, и тогда я в отчаянии решил защищаться.
— Это был первый звук, который я услышал, — вставил Сократ.
— Когда он стал туже затягивать петлю, я закричал.
— И это все? — кротким голосом спросил Сократ.
— Все?.. Конечно, все. А что может быть еще?
— Почему же он не задушил вас без этих приготовлений?
— Спросите у него сами, — прошипел Штейн и сразу же изменил тон. — Простите старика, мои нервы совсем сдали. Сначала смерть Менделя, затем исчезновение Молли.
Обхватив руками голову, он тяжело вздохнул.
— Я хочу вас оставить на некоторое время одного, Боб, — сказал Сократ.
Когда они вышли в холл, он отвел брата в сторону.
— Лекс, немедленно отправляйся в Газлмер в полицейский участок. Франк должен мне туда позвонить.
Затем он прошел в сад, чтобы услышать от шофера и садовника, что поиски были безрезультатны. Боб Штейн почти пришел в себя.
— Сок, вы, оказывается, вдвое сильнее, чем можно было предполагать, — сказал он, указывая на сломанную дверь.
— Однако не настолько ловок, иначе я поймал бы Джефри и поучил хорошим манерам, так как неприлично с его стороны пытаться задушить такого выдающегося экс-инспектора Скотленд-Ярда.
Боб Штейн коротко рассмеялся.
— Из этой истории я вышел по чистой случайности. Но в конце концов они все же меня схватят.
— Кто это они?
— Джефри и его помощники, парни, которые убили Джона Менделя и похитили Молли. Это действительно самое страшное происшествие, которое нам когда-либо пришлось пережить.
— Это также и мое мнение, — ответил Сократ. — Если бы я был уверен, что речь идет только об одном случае, а не о двух, об одном покушении, а не о каком-нибудь другом, я бы просто вздохнул с облегчением.
— Это для меня как-то слишком темно. Объяснитесь яснее.
— Я вам это объясню на днях, — ответил Сократ с таинственной улыбкой. — Мне пока еще не хватает одного связующего звена между тайной трех дубов и исчезновением Молли.
— Ведь еще не установлено, что ее увезли насильно?
— Для меня это и так совершенно ясно, — многозначительно подчеркнул Сократ. — Молли увезли вчера из этого дома, и, конечно, против ее воли.
— Великий Боже! — Голос Штейна сделался хриплым от возбуждения. — Вчера? Но ведь этого не может быть! Ведь она покинула дом еще два дня назад.