У великих истоков
Шрифт:
Такая постановка вопроса отколола от инертной массы врачей колеблющихся. Группа наиболее враждебно настроенных оказалась в изоляции.
Бывшие саботажники начали делать первые шаги под нашим неусыпным наблюдением.
А трудностей в работе по-прежнему много. Страшной угрозой висит над Красноярском забитый сыпнотифозными бывший лагерь для военнопленных, находящийся в восьми километрах от города.
Санитарный комендант, щеголь в огромнейших галифе, щелкая шпорами, знакомит нас сначала с расположением военного городка, потом с его обитателями.
— В этих казармах живые. А вон
Он, по-видимому, и сам только что прискакал в городок, так как до сих пор еще не отдышался. На огромной территории площадью около двух километров все как вымерло. Только у входа в одну казарму копошатся люди, раскладывают костер.
— Сколько человек числится в городке?
— Тысяч тридцать. Точно сказать затрудняюсь. Сотнями мрут каждый день.
У казармы, где положено быть живым, при входе лежит труп.
— Не успели унести, — невозмутимо поясняет комендант.
Картина, которую мы увидели внутри казармы, не поддается описанию.
Потрясенные, продолжаем осмотр.
В казарму мертвых захожу одна. Ряды сложенных штабелями тел. Тишину нарушают тяжелые вздохи: среди мертвых лежат и живые! Не иначе как приняли меня за существо из потустороннего мира. Желтая высохшая рука вцепилась в мой полушубок.
Сдали нервы. Выскочила на воздух. Тут же у казармы решили: санитарного коменданта — под суд трибунала.
Все мобилизуется для военного городка. Сюда бросаем все силы управления. Местная партийная организация выделила нам на подмогу группу надежных товарищей.
Не прошло и недели, а уже неузнаваемо преобразился бывший лагерь для военнопленных. Открыт просторный приемный покой. В казармах дымятся баки с горячей водой. Действуют бани. Посыпаны песком дорожки. Расчищены аллеи для гулянья. Все больные лежат на койках, возле — сестры, на каждые три казармы — врач.
Вдали слышны взрывы. Это взрывают промерзший грунт, чтобы предать земле умерших.
— Чудеса! — говорят приехавшие проверять нас представители Реввоенсовета.
Город загажен. За два года колчаковщины не чистились улицы и дворы, два года люди жили в непрерывном страхе за завтрашний день. Под снегом на свалках сотни незарытых трупов.
Воззвания, распоряжения не помогут привести все в порядок. Нужна всеобщая мобилизация.
Объявляем неделю чистки. Вывозится шестьдесят пять тысяч возов мусора.
Город приободрился. Для Красноярска боевая сводка — сведения о заболеваниях, об умерших, о количестве очищенных домов и дворов.
А 5-я армия успешно гонит остатки Колчака. На подмогу ей в тылу у адмирала восстали черемховские шахтеры. Они захватили Колчака, отбили вагоны с золотом. Колчак расстрелян. Чехи выведены за Байкал.
Японцы отошли к Чите. За ними потянулись остатки белогвардейских банд.
Вся Сибирь — советская!
В Верхнеудинске между советской землей и белогвардейскими бандами и японцами восставшие крестьяне организовали буфер. Боевой фронт — Дальневосточная республика.
Тиф побежден. Несмотря на весну, резко падает количество заболеваний. В начале марта мы имеем по армии двадцать тысяч свободных коек… Это — конец Колчака внутреннего.
Итоги подведены
Согласно приказу Реввоенсовета за № 313 я отправляюсь в продолжительную командировку для налаживания санитарного дела на местах.
Подводя итоги проделанной за два с половиной месяца работы, начиная с 1 января, когда старый аппарат Упсанарма был пополнен, необходимо констатировать следующее: Работа, протекавшая в неимоверно трудных условиях, дала блестящие результаты. Страшный бич армии — сыпной тиф — побежден. Сейчас заболевание тифом во всех боевых частях армии составляет сотые доли процента в день; смертность заболевших в среднем 3–4 процента.
Работа санчасти шла по двум направлениям: с одной стороны — профилактика, с другой стороны — изолирование и лечение уже заболевших, которые десятками тысяч устилали путь продвигающейся армии. За два с половиной месяца перемыта, почищена вся армия, часть армии получила чистое белье и продезинфицированное платье, на местах в дивизиях функционируют дезинфекционные камеры, бани, прачечные, части удовлетворены медперсоналом до действительной нормы. За расквартированием коек установлен санитарный надзор. Линия железной дороги, бывшая главным очагом заражения, снабжена фельдшерско-врачебными и изоляционно-пропускными пунктами. За проходящими эшелонами установлен бдительный надзор. Развернуто семь новых эвакопунктов с припиской к ним 100 тысяч коек, причем за два с половиной месяца развернуто вновь около 70 тысяч коек и приведено в порядок 30 тысяч, оставленных белыми. Установлены план и схемы эвакуации.
Просветительно-гигиеническая работа выразилась в выпуске плакатов, брошюр, пособий. Открыты постоянные курсы санитаров, дезинфекторов, дезинфекторов-инструкторов, лекторов и красных сестер. Все эти работники поступают в части для работы.
Итоги работы таковы: К 20 марта во всех госпиталях, приданных армии, было около двадцати тысяч свободных от больных мест. Все госпитали приведены в порядок. Работа налажена, насколько это позволяет разрушенный хозяйственный аппарат страны. В тяжелой борьбе с сыпным тифом пало много преданных работников армии, отдавших свою жизнь работе по оборудованию лечебных мест и самому лечению. Десятки наилучших товарищей унесены в могилу, сотни выбыли из строя. Красная Армия никогда не забудет этих безымянных, погибших в сибирских степях и необъятных пространствах, и имена их наравне с именами всех борцов войдут в историю освобождения трудящихся.
Начсанарм и военком
Едем опять на новое место.
В Иркутске попадаем на конференцию, где обсуждается вопрос об организации Дальневосточной республики.
Высок в армии авторитет санитарного управления: он завоеван самоотверженной работой, результаты которой известны всем. Да и сейчас вместе с передовыми частями продвигаются наши летучие отряды, организующие питательные пункты, изоляторы, бани, прачечные. Не случайно всюду на нашем пути чистота и порядок.