У Великой реки. Битва
Шрифт:
— А ещё что у него?
— Работорговля опять же, наёмническая биржа, половина казино и две ссудных кассы, причём одна из них меньше чем с баронами дела не имеет. И слухи ходят… — Тут водитель оглянулся и перешёл на шёпот, склонившись ко мне: — …Слухи ходят, что нашли в его казино способ колдовать так, чтобы посетители играли, пока последнее имение не спустят.
— Погоди, — перебила его Маша. — Насколько знаю, когда игорный дом строят, там негаторы магии чуть не через шаг ставят. Иначе и не придёт никто.
— Верно, — кивнул шофёр. — И вроде так и есть, не придерёшься. И клиенты многие со своими ведунами
— Это ты про баронство Ралле, что ли? — спросил Орри Кулак.
— Про него, именно! — усмехнулся шофёр. — Хоть трон и не забрали, а денег взяли с него прорву, как ребята Сливы в кабаках хвастали. И дань те платить будут ещё десять лет — за то, что из последних порток не вытряхнули.
— Ишь ты… — поразился гном.
— Вот те и «ишь ты», борода. Знай наших.
— «Наших»! — гыгыкнул Орри. — Твоё дело баранку крутить, примазался тоже мне.
Водила не обиделся, а лишь опять повернулся ко мне, продолжив рассказ о Фёдоре Сливе:
— А ещё, по слухам, всяких дел у него хватает, даже таких, о которых и не слышал никто. И ещё говорят, что Биляза Резаного, что от странной болезни помер, по его указу извели. Эти самые, которые богине Кали молятся, — с неестественной откровенностью продолжал вешать шофёр.
— Откуда узнали? — уточнил я.
— Не знаю. Болтал один клиент спьяну. Почём купил, за то и продаю, — ответил он.
— Ты мне вот что скажи… Гостиницу «Хромой разбойник» знаешь?
— Я всё знаю. Это возле порта. А что?
— Она под чьим крылом?
— Это Ренат Татарин держит.
— А «Ржавый шлем»?
— «Шлем» при наёмнической бирже гостиничка. Слива ведает.
— Ага, спасибо. А Татарин этот со Сливой в каких отношениях?
— Кто его знает? Вроде не воюют, — пожал плечами собеседник.
Машина между тем, чуть попетляв по улицам, остановилась у крыльца под вывеской «Галерный колокол», под которой и вправду висела начищенная корабельная рында. На крыльце, приосанясь, стоял двухметрового роста орк с обшитой кожей дубинкой за поясом. Там же у него болтался огромный револьвер пятидесятого калибра в расшитой серебряной нитью кобуре, а могучие, голые до плеч руки, каждая толщиной со свиной окорок, сплошь покрытые затейливой ритуальной татуировкой, он скрестил на груди. На наше появление никак не прореагировал, даже глаза не скосил. Он выше этой суеты, пока не потребуется кого-то вышибить из заведения. А вообще, орков как вышибал во многих местах почитают. Силищи у них не меньше, чем у гнома, и приложить они её всегда рады. При этом нанимателю верны и проблем с ними не бывает.
Мы со своими рюкзаками зашли в просторный гостиничный холл, для деревянного дома даже удивляющий богатством. В дальнем конце его возвышалась стойка из красноватого полированного дерева, слева был вход в гостиничный ресторан, где за столиками сидело несколько человек, и пахло оттуда на диво аппетитно. Ещё несколько купцов из пришлых и аборигенов сидели на диване в углу холла, что-то негромко обсуждая. У двоих на шеях висели серебряные гильдейские бляхи. В сторонке молча пребывали трое вооружённых охранников. Действительно купеческая гостиница, верно Лари сказала.
Мы
— С приездом! Чем могу служить? — осклабился он.
— Спасибо, — кивнул я. — Номера есть? Нам один двухместный и два одноместных.
— Есть, пока есть, — ответил портье. — Только одноместных у нас не имеется. Спрос отсутствует. Господа купцы всегда на ночь обзаводятся компанией. В нашем городе, сами понимаете, одинокому мужчине без компании остаться сложно.
53
Биларская куртка — одна из разновидностей местной одежды, напоминающая короткий мундирчик с воротником-стойкой. Деталь для повествования совсем не существенная, но следует упомянуть, что после встречи пришлых с аборигенами двести лет назад стиль одежды и тех, и других претерпел немалые изменения. Достаточно сказать, что в одном мире сошлись одежда двадцатого века Старого мира и одежда четырнадцатого века (примерно) мира Нового. Поэтому одежда аборигенов здорово упростилась в угоду практичности, а в выходной одежде пришлых прибавилось пышности. Биларская куртка как раз один из примеров таких гибридов.
— Понятно. Тогда три двухместных.
— Надолго?
— Примерно на неделю, но, может, и задержимся.
— Хорошо… Номер у нас два золотых в сутки, три номера да на семь… Семь ночей? — уточнил конторщик.
— Семь, — кивнул я.
— Тогда… сорок два рубля золотом за номера, плюс по пять рублей залога в счёт возможных повреждений… пятьдесят семь рублей извольте. Вперёд, — снова заулыбался портье.
Чеки я решил здесь не выписывать в целях конспирации, поэтому отсчитал пятьдесят семь рублей монетами, высыпал их на стойку. Ох, не дёшево жить в такой гостинице, совсем не дёшево…
— Депозит не зажми потом, — сказал взявшемуся пересчитывать золото портье.
— Не извольте беспокоиться. Заведение мы солидное, купеческое, вернём до грошика.
Кто-то толкнул меня в бок, я обернулся. Орри протягивал мне кучку монет в ладони — плату за свой номер.
— Не, не возьму, — мотнул я головой. — Ты к нам присоединился, так что плата на мне. Потом рассчитаемся, когда дело сделаем.
Тот лишь молча пожал плечами и высыпал монеты к себе в кошелёк. Типа как хочешь. В этом все гномы — чужого не возьмут, но и со своим расставаться не спешат. За это и ценю.
Но вообще деньги летят. Туда, сюда, на то, на это… а мой бюджет уже почти ополовинился. Надо срочно отлавливать Пантелея, или придётся прекращать розыск за недостатком финансов.
Пересчитав деньги и смахнув их в кассу, портье выдал нам ключи с большими костяными брелоками, от которых заметно тянуло магией. Если держать такой брелок прямо в ладони, когда запираешь дверь, то даже этим ключом, кроме тебя, её никто не сможет открыть. Очень любят в гостиницах этот трюк, не в первый раз встречаю. Особенно полезен он становится, если учесть тот факт, что от взлома дверь при этом ни в коей мере не защищена.