У Великой реки. Поход
Шрифт:
Внимание моё привлекла группка дружинников в такой же, как и у моего соседа, коричневой форме. Всего их в зале было с десяток, три «копья», считай. Скорее всего, сопровождают рыцаря, сидящего с кем-нибудь на втором этаже. Трое из них поверх мундиров надели тонкие кольчуги гномьей работы. Такая броня от винтовочной пули не спасёт, но пистолетную с мягкой головкой остановить способна, равно как и мелкие осколки. Кстати, а зачем они их надели? Носить броню просто так не принято, в общем… Странно.
Обладатели кольчуг помимо этой защиты красовались ещё и наплечными бантами вместо лычек. У одного был жёлто-красный бант оруженосца, а двое были с жёлтыми бантами конных сержменов [89] .
89
В Великоречье первое звание после дружинника (рядового). Сержмен возглавлял «копьё» — тройку воинов. Конный сержмен возглавлял три копья, три тройки, без учёта самого себя, т. е. реально был десятником. Оруженосец возглавлял «копейный десяток» — десять «копий», т. е. тридцать воинов. Впрочем, всё это деление не было строго обязательным, а скорее традиционным. Многие феодалы Великоречья вводили в своих дружинах свою систему организации строя и званий.
Все дружинники выглядели людьми бывалыми, опытными. Их коричневая форма была неброской, удобной, на шлемах были матерчатые чехлы, на кольчуги можно было набросить просторные сюркоты [90] , чтобы не блестеть на солнце. Значит, этих людей обучали бою, а не только строю. Иные рыцари из тех, что только поколения предков считают и знатностью меряются, до сих пор не могут преодолеть отвращения к камуфляжу и неброским цветам, вот и щеголяют их дружинники в сверкающих доспехах и мундирах попугайских оттенков. А в бою в любом укрытии представляют собой прекрасную мишень.
90
Сюркот — средневековый плащ, больше напоминающий по конструкции пончо. Надевался воинами для защиты доспехов от нагрева солнцем, украшался гербом и закреплялся поясом и оружейной перевязью. В Великоречье с появлением огнестрельного оружия сюркоты многих дружин стали камуфляжными, а на шлемах появились чехлы.
Интересно, кто это такой важный забрёл в городок, что с ним аж три копья охраны? Надо будет пройтись вдоль стоянок машин: ведь рыцарь на грузовике не приедет. Наверняка пара вездеходов имеется, с гербами на капоте.
— Охотник? — неожиданно прогудел рядом со мной гном в шофёрском реглане.
Круглые противопылевые очки на кожаной ленте были подняты у него на лоб, в руках — гигантская пивная кружка. Гномы вообще любят зримые признаки своих профессий, вот и этот пальто с очками и перчатки без пальцев только в спальне снимает, наверное. Гордится, что шофёр. Пальто-реглан его совсем новенькое, поскрипывает не только при движении, но даже от дыхания его обладателя. Поперёк талии кряжистого гнома надет широкий ремень из толстенной кожи с клёпками, на котором висит кобура с точно таким же, как у меня, «сорок четвёртым», только рукоятка под гномью ладонь — широкую, но короткопалую. На груди бинокль. Зачем шофёру бинокль? Нужен, наверное.
Я кивнул и убрал под свитер бляху, которая так и болталась у меня на груди после визита в магическую лавку. Забыл убрать,
— Хорошая работа, уважаемая, — сказал гном, солидно кивнув.
Он явно скучал и был намерен завязать разговор. Ну и я был не против. В отличие от многих других я к гномам отношусь очень хорошо, уважаю их за честность, а прижимистость… они всего трудом добиваются, вот и не склонны разбрасываться плодами трудов своих. Зато для пришлых гномы оказались самыми надёжными союзниками. Обнаружив в нас таких же записных технократов, как и они сами, гномы решили сотрудничать, добрую волю проявили, в общем. И вскоре очень легко и быстро влились в систему строящейся людской промышленности, став её неотъемлемой частью. Например, лак, которым гильзы покрывают, кто делает? Гномы. От первой и до последней капли, без них только латунные останутся. Многое они делают, без чего обойтись не можем. Да той же железной руды больше половины от них идёт. А плавка стали? А сколько проката? А сколько медных рудников у них?
— Шоферишь? — Я слегка постучал ногтем по скрипучему рукаву его новенького кожаного реглана.
— Шоферю! — солидно кивнул гном, отчего его лопатообразная борода расползлась по всей груди. — Мы с Лесной гряды товар привезли, двумя «зилками», вот я первый и вёл.
Первая машина в колонне у гномов тоже много значит, пусть их всего две. За рулём первой — всегда лучший и уважаемый шофёр. Почти аристократ получается. Это у нас шоферюга что кучер, а для гномов — почётное занятие.
— Первый в колонне? — сделал я вид, что удивился. — Неплохо. Давно колонну ведёшь?
Гном чуть смутился, даже покраснел, сказал:
— Да первая ездка, вот и обмываю, что без приключений доехали.
— А как шли сюда? Через Вирац или от Марианской переправы?
— Через Вирац, так короче вёрст на сто пятьдесят. Разве что здесь на переправе подождать пришлось. А чего такого ценного к вам сюда потащили, что столько машин с большой охраной?
— В смысле? — не понял я. — Я со стороны Твери подъехал, так что ничего странного не заметил. Разве что разбойников развелось.
— Да говорю, что, когда в очереди на паром стоял, даже удивился, — заявил гном. — На каждый грузовик с товаром, что с той стороны шёл, человек по пять, а то и по шесть охранников. Никогда такого не видел.
— Я тоже… — осторожно ответил я.
Действительно, странно. Бывают, конечно, машины с большой охраной, товар везут разный. Но так, чтобы каждый, если верить гному, грузовик шёл с большой охраной, — такого точно покуда наблюдать не доводилось. Эдак десяток-другой грузовиков в город войдёт, что для Пограничного даже ниже нормы, — и в городе рота вооружённых бойцов. Даром что они винтовки в оружейки сдали: кого этим обманешь? Оружие и в тайниках в машинах может быть, и в тюках с товаром, да и оружейку с одними пистолетами вполне отбить можно, там человек пять дежурит из комендантского взвода, не больше.
— А ты чего один, кстати? — спросил я своего случайного собеседника.
— Старший наш наверху, договаривается о чём-то, двое племянников с ним, для солидности. Охраны четверо, они за покупками пошли. И второй шофёр с ними, а больше никого, — с потрясающей откровенностью изложил диспозицию гном.
— Понятно. Ну, будем знакомы, — сказал я и стукнул покрытым глазурью глиняным боком своей кружки по кружке гнома: — Александр, Волковым прозывают.
— Орри Кулак, — приподнял гном перед собой свою ведерную кружку.
— А почему Кулак? — удивился я.
Спрашивать смысл прозвищ у гномов невежливостью не считается, скорее даже наоборот — могут обидеться, если не спросишь.
— Угадай. С трёх раз, — сказал гном, вытянув руку перед собой и сложив широкую ладонь, где каждый палец был толщиной с сардельку, в гигантский кулак.
— А работоспособность? — чуть съехидничал я.
— Шутник, да? — ухмыльнулся гном. — Жаль, тут ломать ничего нельзя, а на улицу идти дрова ломать — место потеряем. Людно сегодня.