У Великой реки. Поход
Шрифт:
С виду тифлинги совсем как люди. Разве что очень белокожие, даже бледные, всегда с глазами очень яркого цвета. Есть и зелёные глаза, есть и голубые, а есть и антрацитово-чёрные. Волосы у них тоже всего трёх цветов — белые как снег, рыжие как огонь и чёрные как сажа. Главное же отличие одно — рога. У мужчин-тифлингов рога подлиннее и загибаются назад, а у женщин — совсем коротенькие конические рожки, и под такой «феской» их скрыть совсем не трудно.
Главной же особенностью женщин-тифлингов является их легендарная сексуальность. Или сексапильность. Или и то, и другое, как хотите называйте. По проверенным слухам, те из мужчин, которым довелось разделить
Верю. Потому что от рыжей, что чай разливает, явно исходят некие весьма могучие флюиды. Это у женщин-тифлингов такая природная магия. А учитывая, что предпочитают они и мужчин, и женщин, то понятными становятся и пересохшие губы Маши. На неё полудемонесса тоже подколдовывает между делом. А магии, кстати, я никакой не ощущаю. Ту магию, которая естественная, природная, присуща существу от рождения, обычными средствами ощутить нельзя. Хотя… какая-то тёплая волна есть, а магию я как холод чувствую обычно.
— Ты поаккуратней, — негромко сказал рыжей Васька. — Не пугай гостей.
Догадался, что она делает. Та лишь загадочно улыбнулась, но «давить» прекратила. Меня, по крайней мере, отпустило. Машу вроде тоже. Она лишь слюну проглотила и, застеснявшись, отвела взгляд. И теперь удивляйся, с чего это вдруг о тифлингах такие легенды? Впрочем, с «не пугай гостей» Васька тоже переборщил. И ни капли я не испугался. А вовсе даже наоборот.
О мужчинах же тифлингового рода легенды чуть другие. Их, например, до появления «новых людей» в этом мире очень любили использовать в качестве телохранителей. Реакция у них невероятная, и они умеют отводить глаза. Глаза отводить на самом деле умеют многие, тот же Васька отведёт — мало не покажется, но тифлинги делают это естественно, не тратя сил. Как тифлингессы соблазняют всех вокруг, сами того не замечая, исключительно по привычке. Вот как нас сейчас. И главное — даже для мага практически незаметно.
Ещё они непревзойдённые мечники — мужчины и женщины их рода. Впрочем, для Великоречья это типично. Когда мы, пришлые, принесли в этот мир огнестрельное оружие, каста тифлингов-телохранителей почти выродилась за последний век. Как и все долго живущие нелюди, а живут тифлинги лет по пятьсот, консервативны они и привержены традициям. Привыкли мечами драться, а там хоть трава не расти. Но, по слухам, в последние годы вроде бы стали привержены огнестрелу, и каста вроде как возрождается. Снова слышно о них стало, но вроде бы, по тем же слухам, они на что-то другое перепрофилировались.
— Ну ладно, Вась, не тяни, расскажи, что узнал от покойников, — заторопил я некроманта.
— Ага, от покойников, — кивнул Васька и шумно отхлебнул чай с блюдца, захрупав крендельком. — Покойников среди них, собственно говоря, всего один. Телохранитель. А второй не только не покойник, а даже не «непокойник».
— А кто? — поразился я.
— Считай, что голем [17] .
— Да ну… а то я големов не видел…
— Таких — не видел, — отрезал Васька. — И я не видел. Я, если честно, не знал, как его назвать, вот и назвал големом. Голема всегда делают, собирают, даже если он из плоти. А вот этот… этот раньше вампиром был. Его никто не собирал, он так и был, одним куском. Ты знаешь, как вампир получается?
17
Голем —
— Ну да… — пожал я плечами, удивившись вопросу. — Вроде бы. Когда вампир кусает человека, он его убивает, выпуская душу. Если даёт умирающему пить свою кровь, то делит с ним своего демона, который затем и управляет трупом.
— Верно. Я, как некромант, могу разрушить плоть вампира, даже на расстоянии, — слегка прихвастнул Васька. — Мёртвое мне подвластно, а вампир — мёртв. Демон же тогда вырвется и улетит. Уйдёт на свой план бытия и в наш никогда не вернётся. Но кто-то сумел вырвать демона из плоти вампира, оставив всю силу вампирского тела на месте. О таком слышал?
Нет, о таком я решительно ничего не слышал и нигде не читал, хотя книги по монстрологии покупаю везде и всюду и расспрашиваю каждого, кто в этом предмете сведущ. Работа у меня такая — нельзя мне «клиентуры» не знать.
— Затем или до того над вампиром провели работу, — продолжил объяснение Васька. — Плоть его частично обратили в кремень. Не просто так, а как бы в каждую клетку его организма по песчинке подкинули. Заклинанием перемещения. Ты хоть представляешь, какое оно по сложности было? Как раздробить каждую песчинку в тачке песка, а затем заставить её переместиться с такой точностью, чтобы каждая попала в свою ячейку?
— Ты так сможешь? — спросил я.
— Шутишь? Да ни в жизнь! — замахал короткими ручками Васька. — Тут не знаю кем надо быть, чтобы эдакое осилить.
— А зачем?
— Что — зачем?
— Осиливать.
— Так он почти неуязвимым получился. Его пуля не пробьёт.
Я задумался, затем сказал:
— Стоп, стоп. Как так — не пробьёт? Я его двумя выстрелами уложил. Никакой сверхкрепости не вижу. На гуля кладбищного и то больше тратишь подчас.
О целом магазине десятимиллиметровых пуль из пистолета, что Батый в него выпустил, я упоминать не стал. Батый в грудь стрелял, а любой нечисти сразу надо в голову целиться, если она у нечисти есть, разумеется.
— Повезло тебе… Лари! — окликнул он тифлингессу.
— Да, милый? — откликнулась та.
Батюшки, а голос-то! Такая по телефону соблазнит так, что дырку в лавке трахнешь.
— Дай мне, пожалуйста, вон ту шкатулочку… Ага, бронзовую, — сказал Васька, и та, волшебно покачивая бёдрами, поднесла ему просимое.
Васька откинул пружинную крышечку и достал оттуда нечто, напоминающее рваный клочок пергамента.
— Ты сказку про пражского голема из старого мира помнишь? — спросил он меня.
— Примерно, в общих чертах, — кивнул я. — В пражском гетто какой-то раввин для защиты евреев от всех подряд придумал голема. Вылепил его из глины, вложил в рот клочок пергамента с именем Бога, и тот ожил. Что-то в этом духе.
— Примерно, — кивнул Васька, дуя на чай в блюдце, потянулся к вазочке с крендельками и заскользил пальцами по гладкой поверхности: все крендельки быстро и ловко успела погрызть Маша. — На самом деле надо было пражским властям того еврейского чернокнижника на костёр тащить и жечь как можно скорее. Глину он оживил, как же. Оживи её поди. Неживое, или ранее живым не бывшее, не оживляется — правило любой магии номер раз. Анимируется — да, но не оживляется. Думаю, что началось как раз с такого же заклятия, как и в нашем случае: перемещения песка в чей-то организм. А потом окружающим сказали, что вроде как из глины вылеплен. На ощупь похоже, кстати.