У Великой реки. Поход
Шрифт:
— А если просто не останавливаться? — спросила Маша. — Ехали бы себе дальше — к утру на месте были.
— Нельзя ночью через лес кататься, — категорически заявил я. — Могут мозги заплести, могут дорогу, а могут… мало ли что? Ночью всё здесь по-другому. Ночью если и ездят, то лишь по великой-великой нужде, а у нас такой не случилось пока.
— А кого в лесу бояться?
— Шутишь? — чуть не выпустил я руль от удивления.
— Нет, просто спрашиваю. В образовательных целях.
Ничего себе вопросик. Вроде как просьба прочитать наизусть два последних тома «Описания тварей ночных, нечистых, неживых, для человека
— Маш… их множество, — пожал я плечами в некоторой растерянности. — Можешь только из списка исключить тварей именно человекоедящих.
— Это почему? — удивилась она.
— Потому, что все они тянутся к жилью, а в лесу просто хищные. Но нам от этого не легче. Какая разница — те же нави вытягивают жизнь только из нас или любой живой твари, что рядом оказалась?
— Без разницы, — кивнула Маша.
— Во-во, и я о том же. Что совой об пень, что пнём об сову. — Я резко крутанул руль, объехав непонятно как оказавшийся на дороге большой камень, затем продолжил: — На самом деле у пяти из десяти лесных тварей и имен-то нет. Никто специально по ночам по лесам не шляется, их изучая. А ночью всё, что к существам не магическим не относится, опасно. Да и просто чудовищ и хищников хватает. Опять же какая разница, медведь тебя задавит или проглот-древец разорвёт? Никакой разницы.
— Что за древец?
— Да есть такая тварь лесная, — пустился я в объяснения. — Что-то среднее между ящерицей и зверем, метра три длиной, но толстая и почти без хвоста, пасть как люк в канализацию. А с виду бревно бревном, с двух шагов можно не узнать. Жрёт всех подряд.
— Они в лесу часто попадаются?
— Не очень. И не в этих краях, они всё больше к северу отсюда обитают.
— Здесь тоже попадаются, — неожиданно вмешалась в беседу Лари. — Я точно знаю, потому что Василию в подарок шкуру привезли из Пограничного — месяц назад, наверное.
Точно, была у Васьки-некроманта шкура этого самого проглота. Он её прямо в сенях на стене повесил. И Маша её видела, о чём я ей и напомнил. В общем, с проглотом разобрались, а дальше я решил задать пару вопросов насущных.
— Маш, а ты защитный круг построить можешь?
— Если непроходимый, то долго не продержится, — покачала она головой. — А если сигнальный и с пугалками… Раз в два часа надо обновлять будет примерно. А завтра уже на колдовство не рассчитывайте, отдохнуть день потребуется.
Примерно на это я и рассчитывал. Круг непроницаемый, смертельный для всех, кто попытается его пересечь, разве что лишь Пантелей сумеет поставить на часок. А нам и сигнального хватит — всё проще, чем на каждый шорох вздрагивать. К тому же сигнальный круг может большим быть, шагов на двадцать-тридцать от центра отступить.
— Это хорошо. Мы с Лари тогда по очереди посторожим, а тебя будить будем, чтобы ты его поддерживала, — обрадовался я.
— Так даже лучше: не слишком устану, — согласилась Маша.
В том и проблема с магией, что сильные заклятия очень быстро забирают силу у заклинателя. Иной могучий колдун по силе своей, не по дальности — артиллерийскому дивизиону равен был, но только дивизион этот мог целый день колотить, лишь бы снарядов хватало и откатники не потекли, а колдун пару раз ударит — и потом дня два пальцем шевельнуть не может. А воинства дальше друг друга железяками пыряют.
Были у колдунов
Поляна действительно нашлась подходящая, когда до окончательной темноты оставались считаные минуты. Я свернул с дороги, по днищу зашуршала высокая трава. А ещё через минуту машина уже стояла, пощёлкивая остывающим двигателем, а я быстро собирал валежник на опушке леса, поддерживая локтём норовящую свалиться с плеча двустволку, и мне активно помогала Лари. А ещё минут через десять у нас весело разгорелся костёр, а на нём, на маленьком таганке, повис закопчённый чайник.
— Всё, все отбегались? — спросила Маша. — Кому там куда ещё надо? Ставлю круг.
Она прикрыла глаза, вытянула руки перед собой, ладонями вперёд, затем медленно развела их в стороны. Я чувствовал, как Сила плавно и гладко, прохладным ручьём истекает из молодой колдуньи. Как будто лёгкий ветерок закружился в ночном воздухе, и ничего больше. Затем Маша свела ладони, и между ними засветился белый огонёк, осветивший своим ровным светом её лицо снизу и разведённые ладони. Потом этот огонёк взмыл в воздух, разделился на четыре огонька поменьше, но уже голубоватого оттенка, а затем они поплыли в разные стороны. Остановились в воздухе, как будто раздумывая, после чего вдруг медленно пошли по кругу, шагах в пятидесяти от нас, так что наш костерок оказался в центре их хоровода.
Маша выдохнула, стерла пот со лба. Совсем незначительное на первый взгляд волшебство далось ей с трудом, так что взгляд этот можно было считать ошибочным.
— Всё, теперь дальше десяти метров от костра не ходите, — сказала она.
— Сигналка сработает? — догадался я.
— Сработает, и не только сигналка, — кивнула колдунья. — Я вам краткий инструктаж проведу. Эти огоньки учуют любое существо крупнее кролика, которое подойдёт к нам метров на пятьдесят, и тогда один из огоньков зависнет над ним. Свечение усилится, вы даже сможете разглядеть того, кого увидел огонёк. Если гость решит ещё приблизиться, вы услышите звук, как будто кто-то в свистульку дует. А если тот, кто к нам пришёл, приблизится ещё, метров уже на двадцать, или бросится вперёд слишком быстро, огонёк превратится в маленькую шаровую молнию и ударит его сверху.
— Неплохо! — удивлённо подняла брови Лари. — Это лучше, чем круг.
— Чем лучше? — спросил я.
— Чем круг, — отрезала Лари. — Круг требует больше силы и не атакует нападающих. А огоньки атакуют.
— Не очень сильно, — поморщилась с сожалением Маша. — Но всё равно больно. Любопытного зверя могут и спугнуть. Если первый не спугнёт, подлетит второй и тоже ударит. И так все четыре.
— Здорово, — согласился я.
— Надо думать! — загордилась Маша. — Я это заклинание, между прочим, сама придумала, поняли? Это вам не из книжки вычитанное.