У волшебства запах корицы
Шрифт:
— Предупреждать не надо. Поскольку я не являюсь никем из перечисленных. Мне нужен был ответ, и я его получила.
Повернулась к Зуру спиной, внутренним чутьем зная: не ударит. Но дракон хлестнул, только словом:
— Теперь эта сила станет вашим проклятьем, а не сможете с ней совладать — она выльется из вас сама или кто-нибудь ее отнимет. И тогда вы станете такой же, как и я.
— Какой? — не удержалась от вопроса, обернувшись у самого выхода.
— Молящей о боли и злости, о самых низменных пороках в бесплотной надежде пробудить силу, которой у вас остались сущие
— Если вы про свою тайную комнату, — бить ниже пояса было неэтично, но я должна была предупредить Зура о том, что наш разговор — приватный и о нем распространяться не стоит (а ничто не запечатывает уста лучше, чем осознание того, что противник информирован о тебе намного больше, чем тебе хотелось бы), — то не стоит нас равнять. Это — только ваш порок. И позвольте дать непрошеный совет: если хотите счастливой семейной жизни и сыновей, Пайрем никогда не должна догадаться о том, что ее супруг любит причинять и испытывать боль.
— Вы сказали, и я вас услышал. — Зур мне кивнул, а потом добавил: — Желаю вам найти того, кого ищете, потому что вы заслужили если не счастья, то хотя бы покоя.
Покинув палатку, я ощутила, что с этим драконом у нас гораздо больше общего, чем одна на двоих сила.
Шла, не разбирая дороги, пока не оказалась на краю лагеря. Разбуженная сила, не нашедшая выплеска, бурлила внутри, и мне нужно было успокоиться. Еще давило то обстоятельство, что в списке осталось всего четверо, и Арий среди них. Вдохнула и выдохнула несколько раз, заставляя сердце биться не так часто.
Осмотрелась. Место, где оказалась, можно было бы назвать околицей, будь я в деревне. Здесь находилось несколько выкопанных времянок, больше всего напоминавших дзоты. Из одной доносились весьма характерные звуки. Извечное женское любопытство — черта, погубившая не одну Еву, — заставило прислушаться.
— Ты мне скажешь, рогатый выродок, что за заклинание вы такое используете, что наши сотни и корпуса гибнут один за другим, подрываясь, и ни один амулет их не спасает.
Дальнейшие слова потонули в крике, а потом я почуяла тошнотворный запах. Так может пахнуть только обугленное мясо.
Костеря себя последними словами, направилась к времянке.
— Ты полная дура, что ли? — Фир была сама деликатность.
— Можешь считать, что так, — прошипела я в ответ, — но этого Дейрия я притащила сюда, и если его сейчас запытают до смерти… Извини, но мне еще знакомо понятие «совесть».
— А ты не слышала, что эту самую советь очень легко усыпить деньгами? — сыронизировал Фир.
— Знаю. И даже то, что купюры при этом хлороформом обрабатывать не обязательно, — тоже. Но увы, это не мой случай.
— И связался я с честной, — протянул таракашка на манер ворчливой бабки, — вот с политиками и торгашами всегда просто: у них эта самая совесть никого никогда не грызет и на подвиги не зовет, а, придавленная толстым кошельком, лежит себе тихо и временами лишь поскуливает.
Под мерное ворчание членистоногого напарника я спустилась в землянку.
Картина, представшая перед моими глазами, заставила вздрогнуть. Да, я дитя двадцать первого века,
Дейрий сидел связанный на стуле, на его груди красовалось только что поставленное клеймо, а лицо и тело пестрело синяками и ранами.
— Приветствую прекрасную леди. Неужели столь очаровательное созданье пришло проведать меня? — Вопрос демона, увидевшего меня первым, заставил его палача, стоявшего спиной, вздрогнуть и повернуться.
Мозги усиленно заработали, предлагая и тут же отбрасывая варианты стратегии и линии поведения: «глупышка, которая ошиблась дверью, — не подойдет: слишком нарочито; высокородная любительница садизма, решившая поразвлечься, — тут, боюсь, не вытяну роль; мелкая посыльная с поручением — возможно».
Поскольку у демона хватило ума не назвать мое имя, выбрала третий вариант и выплюнула реплику на опережение закономерного вопроса хозяина сей обители:
— Военный алхимик и помощница князя Зура, — представилась и выдохнула. — Князь послал меня к вам с поручением.
Пренебрежительный взгляд палача, будто бы говоривший: «Знавал я таких помощниц: лишь в горизонтальных опытах сии мамзели и хороши», — я проглотила. Плевать.
Сейчас мозг лихорадочно соображал в совершенно другом направлении. Первая фраза этой авантюрной партии была произнесена. Я прикрылась именем мужа Пайрем по двум причинам: он, как пусть и бывший, но все же маг, наверняка разбирался в боевых заклинаниях, к тому же место, где я его нашла, — оружейный павильон, в котором он возился с местной технической новинкой, — все это наводило на мысли определенного рода. Извилины усиленно заработали, анализируя только что услышанную фразу палача: «… что за заклинание вы такое используете, что ни один амулет не спасает…» и сопоставив ее с той догадкой, которая у меня имелась относительно нового оружия демонов, я решила идти ва-банк:
— Ронгвальд разгадал секрет заклинания. Пытать заключенного уже не имеет смысла.
Удостоилась еще одного оценивающего взгляда дракона, уже более уважительного. Похоже, в его глазах я выросла с должности «секретутки» до «посыльной».
— Тогда, может быть, убить этого? — Палач — грузный мужчина, разменявший уже сотню зим, ткнул в сторону Дейрия клещами.
— Увы, — я, сцепив зубы, старалась придать тону как можно более безразличный оттенок, — пока велено оставить его живым и желательно целым.
Демон заинтересованно косил на меня незаплывшим глазом, не вмешиваясь в диалог. И на том спасибо.
— Жаль, — вздохнул палач.
— И мне жаль, — ответ прозвучал калькой.
— И что мне теперь князь прикажет делать?
— Вы свободны, а за заключенным должен явиться конвой. Демон, как оказалось, важная пташка, за которую правитель Чернолесья готов заплатить изрядный выкуп.
Дракон недовольно положил рабочий инструмент рядом с жаровней, и, снимая фартук (вот ведь хозяйственный, боялся замарать штаны чужой кровью), ворчливо пробурчал себе под нос: