У Южного полюса
Шрифт:
оставалась холодной как лед. В то утро мы вращались вокруг
своей оси так старательно, будто сидели на вертеле.
После того как мы поели и оттаяли немного изнутри и
снаружи, я и лапландец Муст отправились с 10 собаками,
провиантом и инструментами обследовать ближайшие окрестности.
Савио я оставил возле палатки; сейчас же после нашего отъезда
он принялся за устройство более теплого убежища.
К югу от стоянки мы с Мустом нашли в труднодоступном
месте
направлении к морю. Они отрезали от моря бухту, ограниченную с
запада открытой нами землею.
Глетчерный лед сползал по скале высотой в 70 футов и
достигал поверхности моря под углом примерно в 30 градусов.
На западе мы увидели отвесную стену ледника, который
примерно на полмили выдавался в море. Там он поворачивал под
прямым углом к западу и продолжался в виде крутой ледяной
скалы еще около двух миль, достигая высокого гребня горы,
ограничивающей на западе этот огромный ледник.
Когда мы с Мустом поднялись на санях на поверхность
ледника, перед нами развернулся величественный и необычный вид.
Открытая нами вчера земля, где мы оставили Савио, оказалась
островом, лежавшим примерно в четырех милях от берега, как
раз в том месте, где смыкались два огромных ледника,
спускавшихся к морю.
Я назвал остров в честь нынешнего наследного принца Англии—
островом герцога Йоркского. Остров мешал тому, чтобы ледники
начали свое плавание по морю. Огромные массы льда
накапливались у западной оконечности острова. Там они образовывали
тесно спаянное, высоко громоздящееся «ледовое море». Оно
в свою очередь блокировало свободный выход в океан.
Образовывались новые глетчеры, которые, раскалываясь на огромные
куски, низвергались в полярный океан.
Там, охваченный этими ледяными объятьями, лежал темный,
свободный от снега островок. На его западном и южном берегах
возвышались на 70 футов ледники, великолепно отливавшие
белым и голубым цветом. На севере и востоке остров
непосредственно граничил с ледяным покровом океана.
Открытый нами новый остров поднимался на высоту 200 футов.
Он состоял из серовато-зеленого сланца, пересеченного
многочисленными более или менее широкими жилами кварца и местами
прослойками сернисто-железного колчедана.
Сланцевая порода тянулась почти прямо с севера на юг,
обнаруживая исключительно интересные геологические образования.
Здесь легко было распознать и проследить на далекое расстояние
господствовавшие различные условия давления.
Остров
в него врезалась с севера на глубину мили бухта в форме
полумесяца; на восточном краю острова посередине также имелась
глубокая бухта. Вторую половину отграничивал один из рукавов
ледника.
С того места, где стояли мы с Мустом, можно было далеко
смотреть в глубь страны. На материке виднелось бесчисленное
количество горных вершин и ледников. Горные вершины
достигали 12 000 футов высоты и были окружены огромными
ледниками. Ослепительная белизна ледников, казалось, придавала
голубому ландшафту особое сияние. Там же, где их обрывистые
края образовывали глубокие расселины и ущелья, они блестели
еще ярче голубым и зеленым цветом.
В южном направлении гребни гор резко выделялись в голубом
воздухе своими остроконечными вершинами и частично были
свободны от снега. К западу же горные вершины имели более
мягкие очертания, местами они закруглялись в форме
белоснежных полушарий, напоминавших девичьи груди.
Эта картина, видимая сквозь окружавший нас голубой
прозрачный туман, была захватывающе прекрасна.
Сделав все необходимые предварительные наблюдения,
касающиеся нового острова и его местоположения, мы с Мустом
направились обратно к месту своей стоянки, куда явились как
раз в то время, когда голубой зимний день уступал свое место
темной ночи.
Савио пока что неплохо использовал время. Из лыжных палок
и подпорок он соорудил остов конической финской палатки,
покрыл его шелковой тканью маленьких палаток, мешками из-
под продовольствия и тюленьими шкурами. У верхушки
импровизированной палатки он оставил отверстие; теперь над ним
вился дымок от большого костра, на котором пылал
тюлений жир.
Палатка примыкала непосредственно к скале и была удалена
от замерзшего моря приблизительно на 10 футов. Она находилась
в безопасном месте, нагромождение камней и снега надежно
защищали ее от юго-восточных бурь, которые были для нас
худшим врагом, чем самый страшный мороз. Вечером в 8 часов
термометр показывал снаружи —44°Ц, однако в наших спальных
мешках мы чувствовали себя в эту ночь вполне уютно. Было так
«тепло», или, точнее говоря, мы так мало мерзли, что не спали,
а, высунув из мешков головы в сторону огня, шутили и болтали
друг с другом.
Савио рассказывал о своей жизни в высоких широтах, о