У забора
Шрифт:
– Это соревнование?
– Совершенно верно.
На сей раз я рассмеялась и, повернувшись, припала к его губам своими.
– Да, Брейден, ты победил.
– Он божественно целовался.
* * *
День клонился к закату, когда мы возвращались к моему дому, по дороге передовая ногами друг другу мяч.
–
Он выгнул бровь.
– Что?
– Ты расскажешь моей семье о нас или я?
– Наверное, лучше ты. У меня уже есть один фингал.
– Смешно... подожди, ты же не думаешь, что мои братья тебя ударят, правда?
– Хотелось бы верить.
Теперь мне стало страшно. Брейден был прав. Это было не то же самое, что встречаться каким-то случайным парнем. Это был Брейден. Он практически был членом нашей семьи. На нас возляжет огромная ответственность. Но, тем не менее, я знала, братья и папа все поймут.
Брейден изучил мое лицо.
– О, замечательно. Ты в ужасе. Если ты боишься, то как себя чувствовать должен я?
– Я уже просила тебя перестать меня читать.
– Но это так легко, ведь я знаю тебя лучше.
– В твоих снах.
– Да, в них ты тоже была.
Я ударила его тыльной стороной ладони по животу, но не смогла сдержать улыбку.
* * *
Когда мы вошли в дом, сохраняя небольшую дистанцию между нами, папа оторвался от игры, которую смотрел по телевизору. Классика НБА.
– Даже не думай об этом, - сказала я Брейдену, когда его глаза загорелись при виде игры.
– Где ты была, Чарли?
– спросил папа.
– Ты должна быть наказана.
– Ох, точно. Я забыла.
– Ты наказана?
– обеспокоился Брейден, в его взгляде явно читалось, что мое наказание - веская причина рассказать ему о нас позже.
Я же думала иначе: если я уже была наказана, почему бы не выложить все сразу. Что я теряла?
– Мы можем поговорить?
– поинтересовалась я.
Взгляд папы устремился к Брейдену, будто сыскивая намеки, о чем пойдет речь. Что ж, в этот раз он не найдет ответы у Брейдена.
– Может, нам стоит позвать всех, - предложила я.
– Всех?
– спросил Брейден.
– Прямо сейчас? Ты не хочешь сначала поговорить с папой?
– Нет. Почему бы сразу не поговорить со всеми.
–
– Это серьезно. В хорошем смысле.
Он прищурился.
– Хорошо.
Я позвала братьев, и вскоре все четверо, включая папу, забились на наш длинный диван. Они едва уместились на нем плечом к плечу. Я стояла перед ними, Брейден позади меня.
Похрустев костяшками пальцев, я глубоко вдохнула.
– Хорошо. Итак...
– С чего бы начать? Наверное, их нужно было как-то подготовить, но как?
Стоп. Гейдж уже знал о чувствах Брейдена. Рассказал ли он остальным? Я посмотрела на Гейджа и наткнулась на его суровый взгляд, бросающий вызов признаться всей семье в том, что он уже знал.
Во рту пересохло, и я попыталась сглотнуть. Казалось, мой язык увеличился в два раза. Наконец я зажмурилась и выпалила:
– Я люблю его.
– Ткнула я пальцем через плечо, одновременно открывая глаза.
Гейдж крепко стиснул челюсти. Значит, он еще не свыкся с этой мыслью. Остальные просто смотрели на меня, будто ожидая продолжения. Все они любили Брейдена, потому не поняли, что я имела в виду.
Я вслепую потянулась назад, надеясь, что Брейден мне поможет. Не прошло и секунды, как он взял меня за руку.
– Мы вместе, - добавила я.
Не знаю, кто взорвался первым, но вскоре они все говорили наперебой; и уж точно не поздравляли нас. Джером первый вскочил, крича:
– Да как ты смеешь пользоваться ею в такой момент?
– Он обдал Брейдена холодным взглядом. И после этого они все, казалось, в унисон подскочили.
Я подняла руку, пока кто-то еще не выкинул какое-нибудь оскорбление.
– Прекратите. Он единственный хотя бы намекнул мне насчет мамы. Так что даже не смейте его в этом обвинять.
Джером сжал кулаки.
– Но все выглядит именно так.
– Я не хрупкая. Вы это понимаете? Я сама могу за себя постоять. Сама могу принимать решения. Это случилось не сегодня. Он давно мне нравился. Просто признались мы в этом сегодня.
– Я люблю ее, парни, - сказал Брейден.
Натан шагнул вперед, будто собирался украсить Брейдена еще одним фингалом, но папа схватил его за руку.
– Достаточно, мальчики, - твердо заявил он, и все успокоились.
– Я много раз просил этого юношу присмотреть за Чарли. Разве честно сейчас говорить, что я ему не доверяю?
Я почувствовала, как напряжение покинуло Брейдена.
Папа посмотрел на него и ледяным голосом произнес: